История армянского народа. Доблестные потомки великого Ноя

Ненависть православных греков к григорианам не утихла после присоединения Армении к Византийской империи, и греки, чтобы обратить армян в свою веру, прибегали к не менее суровым мерам, чем арабы и турки. Как римская провинция Армения была фактически порабощена чиновниками, присланными из имперской столицы. Подати тяжким бременем легли на плечи народа, и взыскиваемое с него золото шло либо на то, чтобы откупиться от варваров, либо на строительство церквей на Босфоре. Византия поставила себе целью избавиться с помощью кинжала и яда от армянских дворян, пользовавшихся большим влиянием в народе, так что ни один знатный человек не мог быть уверен в том, что доживет до завтра.

Через несколько лет после того, как Ани оказался в руках у греков, в городе была вырезана надпись, текст которой сохранил для нас Броссе, и она показывает его тогдашнее запущение. Надпись гласит: «Именем Господа Вседержителя и милостью святейшего и самодержавного императора Константина Дуки я, Багарат Вхкаци, магистр и катепан [военачальник и правитель] Востока, возжелал облагодетельствовать столицу Ани, когда там были назначены танутером [управляющим] Мхитар ипат, сын Курта; спафарокандидатом [конюшим] Григор, сына Лапатака; и также спафарокандидатом Саркис, сын Артабаза. Они освободили от повинностей, называемых вецке кор, сайли, камен и ангарион[64]. Катепан, кем бы он ни был, обязуется отдать шесть сотен мер семян, а танутеры – взять на себя издержки за другие дары. Поскольку припасы с большим трудом доставляются в Ани, виноторговцы города освобождаются от уплаты пошлины независимо от того, чем пользуются, повозками или вьючными животными. Все жители, покупающие животных для забоя, освобождаются от уплаты пошлины. Все носильщики города освобождаются от одной половины хлопка (?), тогда как капуджи [смотритель городских ворот], получавший шесть золотых дахеканов и три драма, будет получать вдвое меньше» и т. д.

Стоны соотечественников достигали Гагика даже в его изгнании, и пренебрежительное отношение греков к бывшим подданным угнетало его. Ему самому нередко приходилось терпеть высокомерие его новых господ, и, разгневанный всеми своими несчастьями, царь поклялся отомстить за поруганную честь народа. Даже в Каппадокии греки не упускали шанса выразить презрение к тем восточным христианам, которые верили в Бога по-своему, а не по их догматам. Митрополит Кесарии Марк, известный неприязнью к армянам, пользовался всякой удобной возможностью, чтобы поглумиться над ними. У этого духовного лица был молодой пес очень крупного размера, которого он назвал Арменом, а еще он звал собаками армян. Такое унижение разъярило Гагика, и он решил наказать наглого церковника. Как-то раз он с несколькими друзьями зашел к митрополиту, который принял его с большим почетом. Во время беседы Гагик выразил желание поглядеть на его пса и спросил, почему у него такая кличка. «Это очень красивый пес, – ответил митрополит, – вот я и назвал его „армянином“».

Царь кивнул спутникам, и они запихнули Марка вместе с его псом в мешок и стали бить по нему палкой, чтобы питомец озверел и искусал своего хозяина, да так, что тот позднее от этого и умер.

С тех пор Гагик вызывал ненависть у греков, и они любыми силами стремились от него отделаться. Однажды, когда он гулял в окрестностях крепости Кизистра западнее Кесарии, несколько греков застали его врасплох и затащили в крепость, а через несколько дней его окровавленное тело уже свисало из бойницы замка (1079). Его сыновья Ованес и Давид, а также Ашот, сын Ованеса, умерли вскоре после этого, все трое были отравлены.

Монета мардинских султанов из династии Артукидов (Наджм ад-Дин Алпы, 1152–1176)

В своей злобе греки не ограничились только семьей анийского царя. В 1080 году византийцы убили в Сивасе Атома и Абусала, сыновей Сенекерима, вместе с Гагиком, сыном Абаса, последним из багратидских царей Карса, а их земли отошли к Византийской империи. Так греки, чья жестокость и фанатизм превзошли арабские, за несколько лет с помощью предательства и убийства полностью истребили прославленную династию Багратидов, надежду армянского народа. Однако сохранилось несколько побочных ветвей царского рода, и имя Багратидов живо по сей день.

Эти преступления Византии были не только подлыми, но и весьма неразумными, ведь Армения, будучи аванпостом христианства на Востоке, могла бы, если бы императоры усилили ее, много лет сдерживать нашествие тюрок и служить щитом для Константинополя. Однако в Святом дворце царила сектантская ненависть, и никто даже не помышлял о том, какие опасности для императорской короны влекло за собой нашествие сельджуков. В прошлом империи угрожало уже такое множество варварских племен, что теперь они вызывали у нее лишь безразличие.