История балета. Ангелы Аполлона

«Матросы на берегу» имели такой успех, что Роббинсу и Бернстайну пришлось сделать версию для Бродвея в соавторстве со сценаристами Бетти Комден и Адольфом Грином. Премьера состоялась в следующем году под названием «Увольнение в город». Мюзикл оказался еще жестче и более острым политически, чем балет: сценарий создавался в дни высадки союзников в Нормандии (а муж Комден был на фронте), и команда создателей старалась уловить пьянящее чувство восторга, охватившее молодых матросов, вперемешку с замиранием сердца в их единственный вечер в городе – ведь он мог оказаться последним. К сожалению, то настроение было полностью утрачено в солнечном голливудском фильме с Джином Келли и Фрэнком Синатрой. И это было еще не все: главную роль «всеамериканской» девушки отдали танцовщице японского происхождения Соно Осато (ее отец был в то время интернирован в лагере куда-то на запад), а чернокожие певцы и танцоры принимали участие в постановке наравне с белыми.

«Увольнение в город» обернулось огромным успехом, и карьера Роббинса стремительно пошла вверх. Он разрывался между Бродвеем и балетной сценой, и в конце концов такой режим работы закрепился у него еще на два десятилетия. На Бродвее он поставил танцы и выступил в роли режиссера целого ряда блистательных шоу. Но он продолжал очень серьезно заниматься и балетом, и хотя Роббинс, возможно, больше известен по бродвейским спектаклям, не стоит обманываться: он не только начал свою карьеру в Театре балета и провел более тридцати лет в «Нью-Йорк Сити балле», но успел в промежутках, продолжая работать на Бродвее, организовать собственную балетную труппу – «Балеты США», гастролировавшую и в Европе, и на Дальнем Востоке. Балет – не только па, но все, что он символизировал, – был краеугольным камнем искусства Джерома Роббинса.

Многие из его ранних балетов утрачены, но по свидетельству очевидцев они часто были мрачными, в стиле Тюдора, и фотографии служат тому подтверждением. Возьмем «Факсимиле» (1946), поставленный на музыку Бернстайна для Норы Кэй и Хью Лэнга. Действие: поцелуи, соблазнение, отторжение, сплетение тел, напоминающее агрессию, пока Кэй не крикнет «Прекрати!», после чего все резко покидают сцену. Или, к примеру, «Гости» (1949) на музыку американского композитора Марка Блицштейна. Балет повествует о «своих» (танцовщики с нарисованной на лбу точкой) и «чужих» (без точки): мужчина с точкой и женщина без точки полюбили друг друга и стремятся убежать от социальных условностей и слепых предрассудков, не позволяющих им быть вместе. Годом позже появился балет «Век тревог» по мотивам стихотворения У. Х. Одена, вновь на музыку Бернстайна: тревожная эмоциональная картина, полная препятствий и заграждений, со зловещими людьми в масках для фехтования и падающей фигурой в черном капюшоне и на ходулях. По мнению Мортона Баума, балет передавал «основные эмоции целого поколения». Социолог Дэвид Рисмен писал об «одинокой толпе», а Роббинс показал ее на сцене¹⁵.

Через год Роббинс создал один из самых уродливых и тяжелых балетов за всю историю. «Клетка» – это двадцатипятиминутная оргия воинствующих женщин в обличье насекомых, которые преследуют, убивают и с явным сексуальным удовольствием поедают всех чужаков мужского пола. Это зрелище столь же безжалостное и возбуждающее, как и музыка Стравинского, – и столь же пронзительное. В начале балета рождается маленький жучок – Новенькая (изначально в исполнении Норы Кэй). Племя принимает ее и начинает учить ходить, двигаться и убивать, как все остальные. Роббинс показывает нам язык этой толпы, но это не язык насекомых: он основан на движениях, выражающих агрессию и страх, вплетенных в небольшой набор классических па. Тела сталкиваются в самообороне, глаза мечутся из стороны в сторону. Движения, имитирующие рвоту, удушение и поедание жертв, переплетаются с амплитудными прыжками, арабесками и резкими скачками. Новенькая влюбляется в чужака. Они танцуют страстное, полное томления па-де-де – песнь любви, которая изо всех сил пытается смягчить изломанную, озверелую лексику танца остальных. Но в итоге инстинкт и толпа оказываются сильнее любви, и Новенькая ритуальным движением перерезает горло своему возлюбленному; после этого она добивает его ногами, и мертвое тело болтается под ударами и катается по сцене. В финале обезумевшее племя поедает убитого и доводит себя до оргазма.