История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Такое впечатление, что «Аристей» строит свой отчет о переводе на рассказах о давнем пребывании израильтян в Египте, а также на истории Ездры. После того как иудеи отправляют к Птолемею переводчиков, правитель в ответ, как говорят, отпускает многих еврейских рабов — это явный отголосок истории о спасении евреев из Египта, о которой повествует Исход. Завершенный перевод читается вслух перед всеми евреями в Египте ради их одобрения: вероятно, этот момент призван воскресить в памяти то, как Моисей давал закон на горе Синай, а также то, как Ездра читал Книгу закона по возвращении из Вавилонского плена (Неем 8). Вскоре евреи, говорившие на греческом, уверились в том, что Септуагинта богодухновенна, и эта убежденность передалась христианской Церкви. Септуагинту стали воспринимать как улучшение еврейского оригинала, как некий новый Закон. Именно поэтому для многих авторов новозаветных книг роль Библии играла Септуагинта, а не еврейский текст — впрочем, она играла эту роль для многих христианских писателей, причем даже в тех областях, где господствовали семитские языки, скажем, в той же Сирии: в Антиохийской школе работали только со священными книгами, написанными на греческом, и не обращали никакого внимания на еврейский оригинал.

Но несмотря на это, сегодня даже христиане склонны считать еврейский текст настоящей Библией, а греческий перевод — как и Библию короля Якова — вторичным и производным, каким бы влиянием тот ни обладал. В каком-то смысле так все и есть, хотя у Септуагинты есть два аспекта, которые чуть смягчают это резкое высказывание.

Один из них в том, что LXX не всегда отражает тот еврейский текст, который знаком нам. Мы невольно склонны предполагать, будто переводчики передавали тот же самый текст, какой сегодня присутствует в печатной Еврейской Библии — ведь изначально он написан на иврите! Но это не всегда так. В ряде книг греческие выражения нельзя воспринять как перевод того текста, который мы в наши дни находим на страницах Biblia Hebraica Stuttgartensia — эталонного современного издания Еврейской Библии. Скорее, он кажется переводом более древнего или, по крайней мере, иного еврейского текста. Произведения, о которых в данном случае идет речь — это Книга Иисуса Навина, Книга Судей и Книги Царств, иными словами, главные исторические книги, а также несколько пророческих книг, прежде всего Книга пророка Иеремии, которая в Септуагинте на одну шестую часть меньше, нежели в еврейском тексте наших дней; кроме того, в греческом варианте многие прорицания появляются в совершенно иных местах. Да, кое-где греческие переводчики вполне могли сознательно менять еврейский текст, но кажется, с Книгой пророка Иеремии все как раз иначе: более краткая версия на иврите, напоминающая LXX, теперь найдена среди свитков Мертвого моря^{537}, которые на несколько веков древнее тех манускриптов, к которым восходит современный еврейский текст (это Кодекс Алеппо и Ленинградский кодекс, о которых мы говорили в главе 12). А значит, греческий вариант — при том, что он, несомненно, представляет собой перевод с еврейского оригинала — не обязательно окажется версией того текста, который мы сейчас считаем Еврейской Библией^{538}. Как мы видели, на самом деле в III столетии до нашей эры еще не было никакой единой Еврейской Библии — только разрозненное собрание текстов, пусть и совпадающее с тем, которое мы привыкли называть «Библией», но далеко не во всем.

Пример пассажа, в котором LXX, возможно, отражает еврейский оригинал более древний, нежели тот, с которым мы сейчас встречаемся на страницах Еврейской Библии — это фрагмент Второзакония (Втор 32:8–9), современный текст которого гласит:

Когда Всевышний давал уделы народам

и расселял сынов человеческих,

тогда поставил пределы народов

по числу сынов Израилевых,

ибо собственная часть Господа — народ Его[71],

Иаков наследственный удел Его.

Здесь, как предполагается, слова «Всевышний» и «Господь» идентичны, а сам текст говорит о том, что Бог определил столько народов, сколько было сынов Израилевых (в данном случае Израиль — еще одно имя Иакова), то есть двенадцать, но сохранил народ Израиля как свою особую собственность (тринадцатый народ?). Септуагинта дает нам совершенно иное впечатление:

Когда Всевышний давал уделы народам

и расселял сынов человеческих,

тогда поставил пределы народов

по числу богов[72],

ибо часть Господа народ Его,

Иаков наследственный удел Его.