История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

В число главных собраний стихов в Еврейской Библии входят Книга Иова и Книга Притчей. Мы уже рассмотрели их как «учительные книги». Но Псалтирь — это классический пример еврейской поэзии. Библейские псалмы не образуют отдельный жанр, как «учительные книги», повествования и пророчества, но представляют собой разнообразный свод самых различных стихотворений. В большинстве своем это молитвы, обращенные к Богу, либо личные, либо возносимые в группе (а порой и те и другие), и часто их относят к «плачевным песням», хотя иногда термин «прошения» мог бы подойти лучше.

Господи! услышь молитву мою,

и вопль мой да придет к Тебе.

Не скрывай лица Твоего от меня;

в день скорби моей

приклони ко мне ухо Твое;

в день, [когда] воззову [к Тебе],

скоро услышь меня.

Пс 101:1–2

Для чего, Боже, отринул нас навсегда?

Возгорелся гнев Твой на овец пажити Твоей?

Вспомни сонм Твой, который Ты стяжал издревле,

искупил в жезл достояния Твоего[25].

Пс 73:1–2

Из этих примеров видно: молитву или псалом можно возносить и от имени отдельного человека, и от имени всего сонма Израильского. Следовательно, у нас есть право говорить о «личных» и «общих» молитвах. Но все сложнее: порой псалмы меняют фокус и переходят на другой. Псалом 101 — хороший пример. Первые двенадцать его стихов выглядят как личная молитва: человек обращается к Богу, прося помочь в некоей серьезной болезни, приносящей страдания. А потом мы читаем:

Ты восстанешь, умилосердишься над Сионом,

ибо время помиловать его, —

ибо пришло время;

ибо рабы Твои возлюбили и камни его,

и о прахе его жалеют.

Пс 101:13–14

Такое впечатление, что личная плачевная песнь преобразилась в общее стенание о разрушении Иерусалима. Эта тема продолжается в дальше, на всем протяжении псалма, но личная скорбь все равно прорывается снова:

Изнурил Он на пути силы мои,

сократил дни мои.

Я сказал: Боже мой! не восхити меня

в половине дней моих.

Твои лета

в роды родов.

Пс 101:23–24

И тем не менее в конце мы возвращаемся к общему упоминанию:

Сыны рабов Твоих будут жить,

и семя их утвердится пред лицем Твоим.

Пс 101:29

Можно объяснить это тем, что два псалма просто сплели воедино — но вот именно здесь это не выглядит вероятным. Псалом внушает ясное впечатление единства и связности. Возможно и то, что личная плачевная песнь обрела общий характер — а может, напротив, общее стенание стало глубоко личным, – благодаря тому, что добавили дополнительный текст. Но опять же: чувство единства выставляет это предположение в непривлекательном свете, хотя, конечно, есть псалмы, для которых оно могло бы показаться вполне разумным — скажем, псалом 129.

Из глубины взываю к Тебе, Господи.

Господи! услышь голос мой.

Да будут уши Твои внимательны

к голосу молений моих.

Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, —

Господи! кто устоит?

Надеюсь на Господа, надеется душа моя;

на слово Его уповаю.

Душа моя ожидает Господа

более, нежели стражи — утра,

более, нежели стражи — утра.

Да уповает Израиль на Господа,

ибо у Господа милость

и многое у Него избавление,

и Он избавит Израиля

от всех беззаконий его.

Пс 129:1–3, 5–8

Кажется, здесь личная молитва о прощении была усилена двумя стихами, обращенными к народу. Тот же паттерн виден в псалмах 124 и 127: благословления провозглашаются на праведных и их семьи, но завершаются псалмы так: «Мир на Израиля!» (Пс 124:5, 127:6).