История Ближнего Востока в древности

Таким образом, с одной стороны, существовал «большой дом», управляемый в Лагаше жрецом, с другой — развивалось собственное хозяйство жреца и «дом царя», избранника богов, тесно связанного с храмом и культовой практикой. Такое положение давало широкую возможность для всякого рода злоупотреблений. Возможно, по этой причине собственность храма была поделена на три самостоятельные категории, о чем позволяют судить документы XXVI–XXV вв. до н. э. из храмового архива в Шуруппаке. Первую категорию составляла собственность бога, предназначавшаяся для нужд культа и содержания высших жрецов. Другая — так называемые «поля кормления» — использовалась для вознаграждения за службу храмового персонала. Третью категорию составляли поля, которые обрабатывались издольщиками, получавшими от храма рабочий скот, орудия и семена для посева. При подобной системе земледельцы оказались в полной зависимости от храма.

Разница между «домом» и «большим домом» выражалась не только в различии экономических целей, но и в том, что в них по-разному был организован сам трудовой процесс. Если в «доме» трудилась вся домовая община — хозяин, его семья и очень редко рабыни и их потомки (военнопленных в тот период убивали), то в производстве «большого дома» были заняты преимущественно люди зависимые, входившие в состав патриархальной общины, возглавлявшейся богом в лице жреца.

С социальной точки зрения этот коллектив был чрезвычайно неоднороден. В него входили не только свободные, отдавшие себя или отданные под покровительство храма общинники, но и рабы. Однако экономическое положение тех и других было одинаково: все они находились на содержании храма, лишь форма оплаты труда была различной^{34}.

Все эти перемены способствовали упрочению царской власти и дальнейшему разрушению традиционного родового уклада внутри общины. В их основе лежало развитие государственной (храмовой) и частной собственности, преобразившее коллектив совладельцев, совместно владеющих общинной собственностью, в коллектив собственников земельных участков. Так родовая община преобразовалась в гражданскую.

Проблема частной собственности на землю в странах Ближнего Востока давно уже стала предметом оживленных дискуссий, особенно в связи с концепцией так называемого «азиатского способа производства».

«Земельная собственность, — по К. Марксу, — предполагает монополию известных лиц распоряжаться определенными участками земли как исключительными, только им подчиненными сферами их личной воли. При таком предположении дело сводится к тому, чтобы выяснить экономическое значение, то есть использование этой монополии на основе капиталистического производства. Юридическая власть этих лиц, их власть пользоваться участками земли и злоупотреблять ими еще ничего не решает. Использование всецело зависит от экономических условий, не зависимых от воли этих лиц»^{35}.

Площадь обрабатываемых земельных участков в странах древнего Востока зависела от ряда объективных экономических факторов: большой зависимости человека от природных и географических условий; относительно низкого уровня развития техники и низкой производительности труда; небольшой плотности населения и связанной с ней постоянной нехваткой рабочей силы; автаркии отдельных регионов; значительной зависимости личности от коллектива, особенно проявляющейся в аллювиальных районах, и т. п.

Таким образом, мы можем с полным основанием утверждать, что в тех условиях, о которых идет речь, частная собственность, полная и независимая, как при капитализме, не могла сформироваться. До середины II тысячелетия до н. э. она не могла существовать даже вне гражданского коллектива. Поэтому земледелец, как некогда совладелец общинной собственности, нес определенные повинности: участвовал в строительстве ирригационных сооружений, дорог, оборонительных сооружений, в военных походах; временами выплачивал налоги натурой, которые шли на нужды храмов и дворца.

Таковы были конкретные рамки, ограничивавшие возможность для земледельца свободно распоряжаться своей собственностью. Но эти ограничения обусловленные экономически, были необходимы для нормального функционирования общества.

О возникновении не позднее 3000 г. до н. э. частной земельной собственности и ее тесной связи с общиной говорят тысячи документов частной юридической практики. Это была, без сомнения, частная собственность, которую для тех экономических условий следует признать полной и независимой.