История британской социальной антропологии

К началу 40-х годов роль ведущего центра британской социальной антропологии перешла от кафедры в ЛШЭПН к оксфордской кафедре. Достижение относительного теоретического единства британской социальной антропологии в рассматриваемый период в значительной степени обеспечивалось небольшим количественным составом этой научной дисциплины и характером взаимоотношений между ее представителями. В межвоенный период новая британская социальная антропология насчитывала не более двух десятков исследователей с докторской степенью[944]. Все они были близко знакомы, многих связывали дружеские узы. Это делало группу «функционалистов второго поколения» довольно сплоченным коллективом, несмотря на то, что многие месяцы экспедиций они работали в одиночку и являлись членами разных научных учреждений Соединенного королевства и доминионов. На новые теоретические веяния в науке и политические изменения в мире эта группа реагировала как целостный коллектив, что позволяет говорить об общих принципах их исследовательской программы.

Если единство учеников Малиновского, существовавшее в 20 – 30-х годах, базировалось на предложенных им исследовательских принципах и привело к относительно однотипным исследованиям семьи, экономики, религии примитивных обществ, то единство этого же коллектива на новом «оксфордском» этапе выразилось в совместных усилиях по изучению африканских «политических систем».

В 1940 г. вышел в свет коллективный труд «Африканские политические системы»[945], посвященный изучению общинно-клановых структур различных африканских народов. В него вошли исследования почти всех представителей второго поколения функционалистов (за исключением тех, чья научная деятельность была связана с Австралией, Океанией и Азией): Фортеса, Эванс-Причарда, Глакмена, О. Ричардс, М. Вильсон, Х. Купер, Вагнера и др. При всем своеобразии теоретических позиций и конкретного материала авторов коллективного труда их объединяло использование разработанной Эванс-Причардом «парадигмы линиджа», и это привело к определенной унификации теоретических выводов.

Не менее выразительной демонстрацией теоретического единства оксфордской школы был и второй совместный труд «Африканские системы родства и брака»[946], написанный авторским коллективом примерно того же состава. Он вышел в свет в 1950 г., когда в оксфордской школе уже наметились центробежные тенденции, направленные на формирование новых школ. Тем не менее при анализе отношений классификаторского родства авторы исходили из единого комплекса структуралистских положений Рэдклифф-Брауна. Влияние Рэдклифф-Брауна в оксфордской школе существенно изменило отношение функционалистов второго поколения к прошлому и настоящему своей науки. Весьма примечательным в этом изменении стала частичная реабилитация теоретического наследия Л. Г. Моргана. Рэдклифф-Браун, отвергая многие идеи американского ученого, оставался в британской социальной антропологии одним из наиболее тонких знатоков его концепции и очень высоко ее ценил. Под влиянием Рэдклифф-Брауна Фёрс, Эванс-Причард и Фортес избавились от характерного для школы Малиновского скептического неприятия всего, что было связано с эволюционизмом. С конца 30-х годов объектом критики в британской социальной антропологии стала методология Малиновского. Одним из первых, кто выступил против теоретической невнятности и эмпирической перегруженности этнографических работ, написанных в стиле Малиновского, был Эванс-Причард. Он подчеркнул глубокое различие между теоретическим описанием (моделированием) и интуитивно-беллетристическим нагромождением фактов[947]. Развернутую критику методов Малиновского и его биологической теории культуры дал М. Глакмен[948].

Что же касается теоретических разногласий между Рэдклифф-Брауном и антропологами, тяготеющими к оксфордскому центру (главным образом Эванс-Причардом и Фортесом), то эти разногласия были связаны лишь с расстановкой акцентов и эмпирического содержания категорий Рэдклифф-Брауна при использовании их в конкретных исследованиях. Так, различие между Рэдклифф-Брауном и Эванс-Причардом в трактовке категории «социальная структура» сводилось к разному решению вопроса о том, что является более важным – межличностные либо внутригрупповые и межгрупповые отношения. Но и те, и другие типы социальных отношений изучались Рэдклифф-Брауном и на общетеоретическом, и на конкретно-научном уровнях. Поэтому дискуссия между сторонниками «межличностного» и «группового» подходов велась в пределах одной системы понятий и довольно легко разрешалась компромиссом в виде раздельного анализа этих аспектов при изучении конкретных обществ. К примеру, Фортес посвятил анализу социальных группировок книгу «Динамика клановой принадлежности у талленси», а материал по межличностным отношениям родства изложил в книге «Сеть родства у талленси». Особенно наглядно этот компромисс на уровне всей оксфордской школы вы ступает в двух уже названных коллективных трудах, посвященных социальной организации африканских народов.

* * *