История британской социальной антропологии

Приведенные высказывания – «символ веры» лидеров функционализма, в значительной мере заимствованный из позитивистского фонда идей, основание которому было положено мыслителями эпохи Просвещения. Положения, заключающиеся в этих высказываниях, служили мировоззренческим фундаментом прикладной антропологии, однако как субдисциплина она формировалась не столько в ходе реализации идеалов Просвещения и позитивистской социологии, сколько под воздействием гораздо более прозаических мотивов. Ее «повивальными бабками» стали, во-первых, потребности колониальной практики и, во-вторых, стремление основоположников нового теоретического направления заручиться организационной и финансовой поддержкой влиятельных политических кругов, поддержкой, необходимой для проведения дорогостоящих полевых исследований и для укрепления своих позиций в университетах, где новый подход не всегда доброжелательно встречался консервативной академической элитой, в особенности склонной к эволюционистскому или диффузионистскому видению задач этнологии.

Не случайно самые первые декларации прикладного значения функционализма стали провозглашаться на конференциях, созываемых по инициативе колониальных властей в Южной Африке и Океании. Не случайно и то, что эти декларации, как правило, сопровождались антиэволюционистской и антидиффузионистской критикой. Выступая на конференции Южно-Африканского научного общества в 1923 г. с программным сообщением о новом теоретическом подходе, Рэдклифф-Браун категорически заявил, что деятельность антропологов крайне необходима колониальным чиновникам, миссионерам и всем тем, кто «связан с практическими проблемами приспособления туземной культуры к новым условиям, созданным нашей оккупацией страны»[963]. При этом он подчеркнул, что эволюционистская антропология, так же как и этноистория, совершенно бесполезны в практических делах современных колоний, поскольку заняты «беспочвен ными предположениями» о далеком прошлом и не интересуются функционированием современных институтов коренного населения[964]. В этой связи Рэдклифф-Браун не раз ссылался на этнологический бестселлер той поры – многотомную «Золотую ветвь» Дж. Фрэзера. «Один чиновник колониального суда, – рассказывал Рэдклифф-Браун, – пожаловался мне, что хотя и прочитал «Золотую ветвь» всю целиком, но не может сказать, что она оказала какую-либо практическую помощь в ведении судебных дел, связанных с обычаями туземных племен»[965].

С аналогичным докладом Рэдклифф-Браун выступил несколько лет спустя, в 1929 г., оперируя уже фактами, характеризующими колониальную ситуацию в Океании. Весьма показательна тема этого доклада – «Историческая и функциональная интерпретация культуры в отношении к применению антропологии в контроле туземных народов»[966]. Первый номер основанного Рэдклифф-Брауном в 1930 г. журнала «Океания» открывала его статья, содержащая основные программные установки нового печатного органа. «Генеральная политика “Океании”, – писал в этой статье ученый, – выражается в том, что антропология больше не рассматривается только как академическая дисциплина, имеющая чисто теоретический интерес, она может и должна быть преобразована в науку, обладающую непосредственной практической ценностью, особенно в управлении и обучении туземных народов… удовлетворительный контроль в управлении и обучении так называемых отсталых народов требует полного понимания их культуры…»[967].

Подобные же взгляды демонстрировал и Малиновский. В своей монографии «Преступление и обычай в обществе дикарей», вышедшей в 1926 г., он подчеркивал необходимость для колониальных чиновников детально знать нормы обычного права. Знание это, уверял он, может быть получено только с помощью тщательных полевых антропологических исследований[968]. При этом Малиновский весьма презрительно отзывался о суждениях антропологов-эволюционистов (Г. Мейна, У. Риверса, Л. Г. Моргана) о первобытном обычном праве, суждениях, основанных на превратном кабинетном толковании случайных и неверно понятых фактов[969]. С развернутой декларацией практической полезности социальной антропологии Малиновский выступил в 1934 г. в Кейптауне на конференции по «туземному» образованию. В своем выступлении он указал на главные, с его точки зрения, проблемы прикладной антропологии, среди которых особое внимание уделил «принципам практических советов, основанных на силе научного предвидения, которые каждая подлинная наука призвана давать практикам»[970].