История человечества в великих документах

Купленная США Луизиана занимала территории не менее 13 современных штатов

Однако первого консула Франции Наполеона Бонапарта Америка вообще не интересовала. У него были иные проблемы. Какой там Новый Орлеан – впереди его ждали Берлин, Вена и Москва; Аустерлиц, Трафальгар и Бородино, и на всё это нужны были деньги. Поэтому американская делегация прямо с колёс получила от французского правительства неожиданное предложение – выкладывайте 15 млн долларов и забирайте всю территорию Луизианы себе. Американцы мгновенно согласились. Ещё бы: гектар новой родины обходился США всего в 7 центов. Интересно, что в договоре цена покупки указывалась в пересчёте не только на республиканские франки, но и на турские ливры – дореволюционную валюту Франции. Подписано – Бонапарт.

«Первый Консул Французской Республики, желая дать Соединённым Штатам убедительное доказательство своей дружбы, сим от имени Французской Республики уступает Соединённым Штатам указанную территорию навсегда и во всей полноте суверенитета со всеми правами и принадлежностями».

Но даже турских ливров у американцев не оказалось. Как и подобает настоящим дельцам-янки, они уговорили французов взять вместо наличных государственные облигации США, которые Наполеон мгновенно перепродал по дешёвке в руки британских банкиров. В результате французская казна получила не 15 млн, а 9 млн, а американская потратила не 15 млн, а 21 млн. Остальное в виде процентов и дисконтов съел частный капитал, в первую очередь банкирские дома Лондона и Амстердама.

Была и ещё одна сторона, получившая хорошую прибыль от сделки века, – вожди индейских племён. Крупнейшая в истории земельная сделка совершалась вслепую – американцы приобретали огромного кота в мешке. Надёжных карт Луизианы не существовало, даже течение Миссисипи было не до конца изучено. На этих землях жили народы, многие из которых в глаза не видели ни первого консула Бонапарта, ни президента Джефферсона, ни вообще никого из бледнолицых. Этих людей покупали и продавали вместе с их землёй, и в договоре уместилась лишь пара строк о судьбе индейцев:

«Соединённые Штаты обещают исполнять договоры и статьи, заключённые между Испанией и племенами и народами индейцев до тех пор, пока по взаимному согласию Соединённых Штатов и указанных племён и народов не будут заключены другие подходящие соглашения».

Фактически Штатам придётся выкупать земли повторно у индейских вождей – и на эти цели будет потрачено денег даже больше, чем на сделку с Францией. А какие соглашения вожди и американские власти при этом сочтут «подходящими», народы Америки узнают чуть позже. К концу XIX столетия из нескольких миллионов индейцев в 13 штатах, на которые будет разделена Французская Луизиана, останется в живых сотня тысяч человек, пугливо выглядывающих из-за оград резерваций.

Как ни странно, в американском обществе не было единства по поводу приобретения столь обширных земель. Северяне боялись роста влияния западных (фермерских) и южных (рабовладельческих) штатов, а южане протестовали против намерения Джефферсона предоставить гражданство свободным неграм на новых территориях. Сразу после приобретения Луизианы в партии федералистов созрел заговор с целью отделения от США и создания «Северной Конфедерации» (как видим, гражданская война Севера и Юга могла разразиться уже тогда). Лидер федералистов Александр Гамильтон, известный ныне миру в качестве десятидолларовой банкноты, считал земли за Миссисипи никому не нужными:

«Это пустыня, по которой бродят многочисленные индейцы… Учитывая, что и нынешняя территория США заселена едва на одну шестнадцатую, …её заселение выглядит слишком отдалённым и… будет оставаться домыслом многие годы, если не века».

Всего через шесть лет после этой речи первое американское поселение будет основано на Тихоокеанском побережье.