История человечества в великих документах

Эти четыре постулата создали теорию рыночной экономики, которую Смит выразил точнее и смелее, чем все его предшественники. Название принципа экономической свободы в наследство от французских теоретиков он назвал laissez-faire (вольный перевод «дайте поработать»), и этот термин хорошо отражает основную идею свободного труда. В книге, впрочем, были и другие идеи, не менее блестящие. Чего стоит хотя бы известная, хрестоматийная цитата о разделении труда на булавочной мануфактуре, приводящем к невиданной производительности:

«Один рабочий тянет проволоку, другой выпрямляет её, третий обрезает, четвёртый заостряет конец, пятый обтачивает другой конец для насаживания головки; изготовление самой головки требует двух или трёх самостоятельных операций; насадка её составляет особую операцию, полировка булавки – другую; самостоятельной операцией является даже завёртывание готовых булавок в пакетики».

В результате 10 рабочих в день выдадут народному хозяйству 48 тыс. булавок, а в одиночку они бы и сотни, быть может, не осилили. За этими милыми булавками на доброй старой английской мануфактуре уже можно видеть смутные очертания автомобильных конвейеров Форда. Да и не только автомобильных – с присущим ему английским юмором (книга вообще читается как хорошая научно-популярная вещь и в наши дни неизбежно попала бы в шорт-лист премии «Просветитель») Смит нарочито серьёзно рассуждает о свободной конкуренции в сфере религиозных услуг: если бы священники всех конфессий могли свободно конкурировать, это было бы нормальным рынком религиозных идей. Пример кому-то покажется тяжеловатым, но сам постулат о конкуренции идей – это идея, остающаяся вне конкуренции. То, на чём состоялся и продолжает стоять современный мир, без преувеличений.

С такими мыслями Адам Смит, разумеется, мгновенно попал под запрет инквизиции (его книга была запрещена в Испании), но в Англии, Америке, а позже и по всей Европе это сделало его только популярнее. Уже при жизни автора «Богатство народов» вышло пятью изданиями, было переведено на французский и немецкий языки. В России идеями Смита зачитывались будущие декабристы, но российское правительство так никогда и не осилит «Богатство народов», а жаль. Революционеры следующих поколений предпочтут уже Маркса, и мы все знаем, что из этого выйдет.

На Западе же теория свободного рынка будет безраздельно властвовать в мировой политэкономии вплоть до середины XX в., когда Великая депрессия всё же заставит государство вмешаться в экономические отношения. Но законы экономики, открытые Смитом, уже никто и никогда не закроет обратно.

Документ № 65 Декларация прав человека и гражданина (1789 г.)

• программа Великой французской революции

• крушение феодализма в Европе

Король Франции и Наварры Людовик XVI Бурбон любил записывать события дня в дневник. 14 июля 1789 года запись оказалась краткой:

«Ничего».

Но король ошибался: в этот день кое-что всё же случилось. В этот день в Европе рухнул феодальный мир, началась новая эпоха человеческой истории, а сам он, Людовик, навсегда утратил своё королевство и начал отсчёт последних месяцев своей жизни. Его дневник не станет документом, перевернувшим жизнь человечества. Зато таким документом будет Декларация прав человека и гражданина, черновик которой в тот день лежал на столе перед графом Оноре Мирабо. 26 августа 1789 года она будет принята Национальным Учредительным собранием Франции и станет программой величайшей европейской революции.

«Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные различия могут основываться лишь на общей пользе».

Сам по себе штурм Бастилии 14 июля 1789 г. мало что значил со стратегической точки зрения – к тому моменту там спокойно досиживали свой срок всего семеро заключённых, и великих революционеров среди них не было. Однако после капитуляции тюрьмы, главного символа «старого режима», маховик революции раскрутился в полную силу. Созданное тремя неделями ранее Учредительное собрание теперь располагало вооружением и приняло в свои руки всю власть в стране. Принципы нового государственного устройства не вызывали сомнения – они строились на понятиях «свободы», «равенства» и «закона».