История доллара

«Мы зарабатываем деньги, и это нас опьяняет, но, когда мы тратим их, это кружит нам голову в той же мере. Деньги для нас — окружающая среда, условие жизни, словно воздух. Но в английском языке деньги почти всегда означают собственность. Доллар — это нечто, что вы преумножаете, — иногда оно расширяет ваш дом, дает механическое оборудование, оно ускоряется, но с той же легкостью замедляется и обесценивается. Это ценность, которая может быть чисто умозрительной, и все же на какое-то время она позволяет мечтам воплощаться. Но фунты, шиллинги, пенсы — осязаемы, внушительны, тяжелы; они суть предметы, которые приобретают и которыми владеют».

Деньги Старого Света воплощали надежность, доллар же больше говорил о возможности. «Распоряжаться деньгами — единственная выгода от обладания ими», — писал Бен Франклин. Нельсон В. Олдрич назвал их «сохраняемой возможностью», средой, в которой действует дух предпринимательства, «подвижный, легкий и мощный, но в остальном столь же непослушный желанию, как и вода».

Европейцы часто жаловались на то, что американцы одержимы деньгами, и что доллар занял место культуры в американском обществе. Так думают и некоторые американцы, а за пределами Европы данное представление разделяют почти все. Как и в любом обобщении, в нем есть зерно истины: вы можете отыскать американцев, вовлеченных в ритуал трат и демонстрации достатка во всех слоях общества, на что указал американский социолог Торстейн Веблен, который ввел термин «демонстративное потребление». Во время своего первого приезда в США я был изумлен, когда услышал по радио, как ведущий умоляет своих слушателей слать ему деньги, или когда видел списки меценатов, высеченные в мраморных вестибюлях библиотек и музеев.

Но, поскольку вполне заурядные аспекты американской культуры вроде бигмака или Голливуда пользуются таким спросом за рубежом, больше похоже на то, что злые языки Старого Света забыли о парадоксе иронии, которую сами неустанно расточали в адрес американцев. Несмотря на существование бургеров и голливудского рагу из ворованных сюжетов, сделанных звезд и штампованных текстов, никто вас не заставляет есть и смотреть всякую дрянь. Как никто не принуждает покупать, но старое правило гласит: «Качество товара на риск покупателя».

Для денег Старого Света доллар казался завораживающим. «Да, деньги сейчас — главное, — писал Уильям Дин Хоуэллс в романе "Возвышение Сайласа Лэфема". — В них — романтика и поэзия нашего века. Именно они прежде всего волнуют воображение. Приезжающие к нам англичане более всего интересуются новоиспеченными миллионерами и больше всего их уважают»[113]

Скотт Фицджеральд мог лично наблюдать англичан восемьдесят лет назад: «Они все хорошо одеты, выглядят слегка голодными и разговаривают с солидными и преуспевающими американцами низкими, серьезными голосами. Я был уверен, что они что-то продавали: облигации, страховки или автомобили. Они, самое малое, агонизировали от осознания близости легких денег и были убеждены: несколько слов, сказанных нужным тоном, — и состояние у них в кармане». П. Г. Вудхауз тоже их слышал — целые пароходы Понго и Бертрамов, достаточно расторопных, чтобы пересечь Северную Атлантику и проверить свои вложения. Со времен сэра Уолтера Рэли[114] англичане всегда возлагали на Америку надежды и не могли избавиться от старой привычки отождествлять ее с деньгами. «Ба, приятель, — восклицал один из персонажей пьесы Бена Джонсона[115],— да у них даже ночные горшки золотые», — и тысячи англичан, шотландцев, уэльсцев, ольстерцев и ирландцев верили ему. Викторианские графы без гроша за душой женились на американских наследницах, торговля состояниями и титулами превратилась в избитую шутку по обе стороны Атлантики. (Президент Линкольн забавлялся этим сюжетом, облеченным в популярную пьесу «Наш американский кузен»[116], от души смеясь над постановкой в театре Форда, пока не был сражен пулей Бута.) От компьютеров до Интернета и «Театра шедевров»[117] — англичане неизменно продавали вещи солидным и преуспевающим американцам. Доллары никак не могли им надоесть.

И пусть иногда жажда денег проявлялась на периферии американской цивилизации в мрачных неврозах или во вспыхивающей и гаснущей грусти Гэтсби[118], американцы, как мне кажется, в целом, получают от своих денег изрядную долю невинного удовольствия. Выходки богачей, например, служат развлечению миллионов. Всемогущий Доллар, несомненно, является их богом, но это языческое божество олимпийского рода, почти беззаботно вмешивающееся в дела местных жителей. Есть особый род гордыни, которую боги доллара обычно наказывают наиболее эффектно: властители мира отправляются из своих пентхаусов прямиком в тюремные камеры: Говард Хьюз спасается от микробов в затянутом целлофаном гостиничном номере в Вегасе; фейерверки банкротств, помпезные разводы, ледяной страх Эндрю Карнеги, который говорил, что умирающий богачом человек умирает опозоренным, и раздал пожертвований на 350 млн долларов.