История довоенного Донбасса в символах. Точки

Другой яркий пример. В отделе экологии старичок сидит, – на всю страну, наверно, известный. Известный, разумеется, тем, что взяток не берёт, а на документах печать эколога многим нужна. Не знаю, сколько он до меня ЧП и ООО не утвердил. Узнал я, что у старичка то дочка поступать куда-то собирается, то жене операция нужна, то на дачу его воду никак провести не могут. Обложил, короче, я старичка сервисом, как ватой, у него потом язык просто не повернулся сказать «нет», – мне, губной помадой медсестёр вымазанному, лекарствами провонявшемуся, ржавчиной с водопроводных труб обсыпанному.

А Егор, – вот сука! – шантажистом обозвал, а сам, зараза, через неделю буквально прибежал, документы своему мебельщику оформлять. В шутку, говорит, шантажистом обзывался, прикола ради. А я его сукой совершенно серьёзно, без всяких приколов называю.

И как же ты думаешь, после того старичка-эколога, я не могу достать действительно всё?

Правда – не всё.

Достать всё никто на свете не может. Я наверняка могу достать всё, что находится в нашем городе. За его пределами – с некоторыми «но». Из-за этого маленького «но» меня и называют патриотом, мол, насрать мне на всё, что находится в других городах и сёлах…

Я и, правда, патриот, Артём, как бы глупо это не звучало. Конечно, переболел в своё время страстью ко всему американскому, у меня даже дома конституция США на стенке висела, размером со страницу твоей газеты, не больше. Потом много наших в Москву рваться начали, говорили, жопа здесь глубочайшая, в говне подыхать неохота. Ну, жопа и жопа. Зато – родная жопа.

Я, вот, вспомнил, в кабаке каком-то башку москвичу набил, у нас тогда дни российской культуры были, совместное предприятие открывали, тоже «ходок» нужен был. Ладно, когда наши, здешние, свои края жопой называют, родились здесь и выросли, имеют право. А тут гнойник какой-то причапал, террикона никогда не видел, – и туда же: жопа. Я ему показал, где на самом деле жопа находится. Боюсь, следующее совместное предприятие с Москвой у нас не скоро откроется.

Тоже мне – «жопа»! Вот Москва – это жопа, если там такого говна полно. Что?.. А, да, может ты и прав, патриотом меня после этого случая называть начали. Одно время мне было просто интересно, если у нас история меньше, чем у Америки, старинных вещей, вообще, мало должно быть. Заказы разные были, с мухоморами этими, с антиквариатчиками знакомства заводил.

У бандитов своя последовательность в приобретении ценностей выработалась: сначала тачка, потом дом, потом жена, потом шлюхи, чем больше, – тем лучше, потом – часы с маятником или пианино XIX века. Всё здесь есть, Артёмка! И часы с маятниками, и пианино, на котором играл сам Иоганн Себастьян Моцарт! Не такие уж мы и конченные, какими самим себе кажемся!

Но больше, конечно, на тачках у моих клиентов крышу срывало. Найти их проще, чем мебель со свастикой, зато проблем больше с оформлением. Один раз я в Канаде по каталогу тачку нашёл. Как её сюда пёрли – не знаю, я из города ни разу из-за неё не выезжал. И где ты думаешь, она застряла? В тридцати километрах отсюда, на таможне города Горловки! Там такое мудачьё работает, видели, волки позорные, откуда техника пришла, поняли, что срубить по легкому «капусты» можно. Мне их обеспечить пришлось, наверное, на три жизни вперёд. Клиент хороший попался, на деньги не скупился, приятно было работать на человека. Доставил машину, сижу в кабаке, телевизор смотрю, – а там показывают одного из этих мудаков горловских в передаче типа «Человек и закон», и он серьёзно, на всю область убеждает народ, что вот им взятки часто предлагают, – даже сегодня предлагали, – а они не берут, такие, блядь, они честные, бляди продажные! Да шлюха на панели, которая во все дыры за пять баксов даёт, – и та честнее таможенников!

Мне Егор рассказывал, у него таможенники знакомые есть, они по радио друг другу в день своего праздника профессионального песню из «Белого солнца пустыни» заказывают, которую там Верещагин поёт, а слова «я мзду не беру, мне за державу обидно», как раньше на газетах «Пролетарии всех стран соединяйтесь» было, лозунг у них такой.

Блядь, это ж какими суками надо быть, чтоб до такого додуматься! За державу им, блядь, обидно! Продадут всё, и державу, и жену, и детей своих, был бы случай, а дали бы цену хорошую! Державу продать предлагают, – они и продают.

А жёны у этих сук такие, что, очевидно, и даром никто брать не хочет, даже румыны (у них, я слышал, с бабами совсем напряжёнка)…

IV

С шлюхами тоже у меня знакомство нетрадиционным способом состоялось.

Я с разными бабами встречался, и с такими, которым терять, казалось бы нечего. Впервые, когда услышал, что все бабы стремятся выйти замуж, ухмылялся только. Теперь не ухмыляюсь. В натуре стремятся, даже те, которым, казалось бы, терять нечего. Со стороны кажется, на фиг оно им нужно, пелёнки с распашонками, один и тот же мужик на всю жизнь, сдохнуть можно с одной только скуки, – а замуж все хотят. Многие, наверно, жалеют потом. Не знаю, короче, как у них потом – замужем.