История древнего мира

В 23 г. умер от яда единственный сын Тиберия Друз Младший (как выяснилось позже, его отравила собственная жена, Ливия Ливилла, сестра Германика). Ожесточившийся и замкнувшийся в себе император дал волю накопившемуся раздражению, обрушившись с репрессиями на сенаторов, которых он подозревал в оппозиционных настроениях. В этот период его единственным доверенным лицом был префект претория Луций Элий Сеян. В 26 г. он уговорил Тиберия покинуть Рим. Вскоре тот перебрался на остров Капри, где и провел последние десять лет жизни. В отсутствие принцепса Сеян стал фактическим правителем Рима (26–31 гг.). Зарвавшийся префект намеревался устранить императора и захватить власть. Тиберий своевременно узнал о заговоре и руками другого префекта претория, Невия Сертория Макрона, расправился с Сеяном и его сообщниками (октябрь 31 г.).

Измена Сеяна окончательно превратила Тиберия в маниакально подозрительного тирана. Наступило время террора. Мрачный и нелюдимый, наводивший страх на окружающих, престарелый «островной император» постоянно переезжал из одной виллы в другую, устраивая оргии и предаваясь разврату. Главной опорой деспотизма Тиберия в этот период были преторианцы: для них он велел выстроить лагерь в самом Риме. Повсюду свирепствовали доносчики, процессы «об оскорблении величества» следовали один за другим, жуткой череде казней и опал не было видно конца. Известие о смерти 77-летнего императора в марте 37 г. (больной старик был задушен по приказу Макрона) вызвало в Риме всеобщее ликование.

Преемником Тиберия стал 24-летний Гай Цезарь Калигула, сын Германика (37–41 гг.). Это был непредсказуемый в своих поступках и реакциях психопат с отталкивающей внешностью дегенерата, наделенный всевозможными пороками и одержимый манией величия. По словам Светония, «зависти и злобы в нем было не меньше, чем гордыни и свирепости».

Правда, начало правления Калигулы было многообещающим: следуя рекомендациям своих советников, новый принцепс прекратил процессы «об оскорблении величества», объявил амнистию, вернул сенату его прежние полномочия, восстановил выборы магистратов в комициях, снизил налоги, много раз устраивал роскошные зрелища и щедрые раздачи, что способствовало росту его популярности. Однако спустя несколько месяцев, истощив казну безумным расточительством, Калигула обратился к силовым методам правления под девизом: «Пусть ненавидят, лишь бы боялись!». Он увеличил налоговое бремя и обрушился с казнями и конфискациями на богатых и знатных людей. Калигула вознамерился превратить принципат в абсолютную монархию эллинистического типа. Объявив себя «господином» (dominus) и «богом» (deus), он появлялся на публике в образе Юпитера, с позолоченной бородкой и молниями в руке, или с трезубцем, в шелках и на котурнах.

Огромные средства шли из казны на содержание императорского двора, великолепные постройки, зрелища и увеселения. Римляне часто видели своего императора в роли гладиатора и возницы, певца и плясуна. Гай открыто сожительствовал с собственной сестрой, Друзиллой, а однажды вознамерился сделать консулом своего коня Инцитата. Император лично присутствовал при пытках и казнях, приговаривая: «Бей, чтобы он чувствовал, что умирает!» Экстравагантные выходки погрязшего в разврате садиста и безумца продолжались три года: в январе 41 г. Калигула был убит заговорщиками во главе с трибуном преторианцев Кассием Хереей.

После убийства Калигулы сенаторы решились было восстановить республику, но преторианцы их опередили, провозгласив императором 50-летнего дядю Калигулы Тиберия Клавдия Нерона, сына Друза Старшего и брата Германика. Это был странный выбор. Человек слабого здоровья (всю жизнь он страдал от последствий детского паралича мозга), в императорской семье Клавдий считался чудаком и недотепой, смешным, нелепым и непрактичным. Нередко он подвергался насмешкам и издевательствам со стороны окружающих. Держась в стороне от политики, Клавдий занимался учеными изысканиями (в частности, он опубликовал несколько исторических трудов). Своим возвышением чудаковатый император был обязан случаю. Вместе с тем его принципат (41–54 гг.) стал важным этапом в процессе формирования монархических структур и усиления власти принцепса.

Как правитель Клавдий был игрушкой в руках своих жен (до 48 г. – Мессалины, а с 49 г. – Агриппины) и вольноотпущенников. По словам Тацита, «это был принцепс, у которого не было других мыслей и другой неприязни, кроме подсказанных и внушенных со стороны». Тем не менее иногда ему случалось самому принимать ответственные решения. Так, он настоял на включении в состав сената знатных уроженцев Галлии (48 г.) и решительно активизировал деятельность совета принцепса. Кроме того, император имел обыкновение лично вершить суд (как отмечает Светоний, «с величайшим усердием, даже в дни своих и семейных торжеств, а иногда и в древние праздники и в заповедные дни»).