История древнегреческой литературы

Одними из сильнейших средств комического действия у Аристофана являются шарж, преувеличение и карикатура, т. е. доведение отдельных черт подлинной действительности до смешного и даже нелепого вида посредством нарочитого и одностороннего преувеличения. В результате такого приема вся жизнь в изображении Аристофана приобретает странный и нелепый характер с такими же нелепыми, нереальными действующими лицами, которые не подчиняются обычным правилам логики. Народное собрание оказывается каким-то сборищем своекорыстных людей, которые Колбасника награждают венком за то, что он первый сообщил о дешевизне селедок, и с восторгом принимают предложения о крупных жертвоприношениях, рассчитывая при этом хорошо угоститься на дармовщинку. Ополчаясь против безграничного влияния демагога Пафлагонца, поэт выставляет в противовес ему еще более грубого и невежественного демагога Колбасника, который одерживает победу. Вся наука представляется сплошным шарлатанством, жульничеством и сводится к искусству не платить долгов, к учению о Вихре, заменившем Зевса, и т. д. Ходячая, сплетня дает материал для шуток, да и сам поэт не стесняется сочинять небылицы об отдельных лицах и о событиях общественной и политической жизни. Пелопоннесская война, по его объяснению, началась будто бы из-за того, что мегарцы украли двух рабынь, принадлежавших жене Перикла Аспасии («Ахарняне», 526 — 540, ср. «Мир», 603 — 648). Вся политика того времени представляется в таком же свете. В духе ходячих сплетен рисуются образы Сократа, Эврипида, Клеона и др.

Еще одним из важных средств сатиры у Аристофана является литературная пародия. Литературные новшества Эврипида он пародирует в «Женщинах на празднике Фесмофорий», где Эврипид повляется то в виде Менелая из «Елены», чтобы освободить своего разоблаченного и арестованного родственника, то в роли Персея из «Андромеды», причем этот родственник сначала разыгрывает плачевную роль Паламеда, а когда это не действует, — роль прикованной к скале Андромеды, обреченной на съедение морскому чудовищу. В «Мире» Аристофан использует мотив полета на небо из трагедии Эврипида «Беллерофонт», но вместо поэтического крылатого коня Пегаса, ради комизма, берет навозного жука.

8. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА В КОМЕДИЯХ АРИСТОФАНА

Особенностями комического жанра объясняется своеобразный характер действующих лиц у Аристофана. «Древняя» аттическая комедия задавалась целью не просто изображать окружающую дейтвительность, а высмеивать ее уродливости. Поэтому и действующие лица рисуют не подлинных, живых людей, а представляют их в одностороннем карикатурном освещении. Это — носители какого-нибудь одного свойства, одной страсти. Среди них мы нередко находим известных общественных деятелей, которые были хорошо знакомы зрителям, — и это придавало спектаклю особенную остроту. Часто поэт пользуется вымышленными именами, выводя просто характерные типы своего времени, иногда ограничивается обозначением профессий: оружейный торговец, мастер серпов, земледелец и т. п. Любопытны типы «сикофантов», т. е. кляузников и мошенников, которые хотят воспользоваться благами мира, добытого Дикеополидом («Ахарняне», 818 — 828), или счастливой жизни в царстве птиц («Птицы», 1410—1469) и т. д. Они видят свое разорение после прозрения бога Богатства («Богатство», 850 — 950).

Из образов, очерченных наиболее живо и с наибольшей симпатией, на первом месте должны быть поставлены образы крестьян. Это Дикеополид в «Ахарнянах», Стрепсиад в «Облаках» и Тригей в «Мире». Это мелкие рабовладельцы с мелкособственнической идеологией. Их хозяйство страдает от войны, и они оказываются решительными противниками ее. Этим определяется их ненависть к демагогам, затевающим войны. Зная цену деньгам, добываемым тяжелым трудом, они скупы и крайне расчетливы. В них Аристофан видит главную опору государства и свой политический идеал.

Дикеополид в «Ахарнянах» — один из тех, кто живет всецело интересами деревни. Он не любит город, где все продается за деньги, и бывает там только по крайней необходимости. Он знает свое хозяйство и ни о чем другом не хочет слышать. В Народное собрание он пришел затем, чтобы кричать, ругаться и драться за мир (3 7 — 3 9). Заключив сепаратный мир, он счастлив и зло издевается над противниками мира. Похож на него и Тригей в «Мире». «Вспомним теперь, — говорит он после освобождения богини мира, — прежнее житье, какое она (т. е. богиня мира) когда-то давала нам: сушеные и свежие смоквы, мирты, сладкую виноградную гущу, фиалки у колодца, оливки, о которых мы тоскуем; за эти блага возблагодарим теперь эту богиню!» (571 — 581). В этих словах со всей силой выражаются мечты крестьянина, оторванного от земли во время продолжительной войны. Они дополняются замечательной песней хора, рисующей прелести мирной жизни в деревне (1127 — К )).