История Джис-Ук

But God understands. He cannot find it in his heart to blame weak mortals who blaspheme in Alaska.	Но бог понимает все, и в сердце его нет осуждения слабым смертным, богохульствующим на Аляске.
And here, to the post of Twenty Mile, came Jees Uck, to trade for flour and bacon, and beads, and bright scarlet cloths for her fancy work. And further, and unwittingly, she came to the post of Twenty Mile to make a lonely man more lonely, make him reach out empty arms in his sleep.	И вот сюда, на Двадцатую Милю, явилась Джис-Ук, чтобы купить муки и бекона, бус и ярких тканей для рукоделия, и чтобы с ее приходом, хотя об этом она сама не знала, одинокий человек на Двадцатой Миле стал еще более одиноким, чтобы ночью во сне он ловил в объятия пустоту.
For Neil Bonner was only a man.	Ведь Нийл Боннер был только мужчиной.
When she first came into the store, he looked at her long, as a thirsty man may look at a flowing well.	Когда Джис-Ук впервые пришла на склад, он глядел на нее, как умирающий от жажды смотрит на прозрачный ключ.
And she, with the heritage bequeathed her by Spike O'Brien, imagined daringly and smiled up into his eyes, not as the swart-skinned peoples should smile at the royal races, but as a woman smiles at a man.	А она, в чьих жилах струилась кровь Спайка О Брайена, улыбнулась ему не так, как темнокожие должны улыбаться людям царственных рас, но как женщина улыбается мужчине.
The thing was inevitable; only, he did not see it, and fought against her as fiercely and passionately as he was drawn towards her.	Дальнейшее было неизбежным, но он не понимал этого, и чем сильнее его влекло к Джис-Ук, тем яростнее он боролся со своим влечением.
And she?	А она?
She was Jees Uck, by upbringing wholly and utterly a Toyaat Indian woman.	Она была Джис-Ук, настоящая индианка из племени тойатов, если не по рождению, то по воспитанию.
She came often to the post to trade. And often she sat by the big wood stove and chatted in broken English with Neil Bonner.	Она часто приходила в факторию за товарами и часто садилась у большой печки, болтая с Нийлом Боннером на ломаном английском языке.
And he came to look for her coming; and on the days she did not come he was worried and restless.	И он уже ожидал ее, и в те дни, когда она не приходила, скучал и не мог найти себе места.
Sometimes he stopped to think, and then she was met coldly, with a resolve that perplexed and piqued her, and which, she was convinced, was not sincere.	Иногда он вдруг задумывался о происходящем, и тогда Джис-Ук встречала холодную сдержанность, которая злила ее и сбивала с толку, хотя она была убеждена в неискренности его поведения.
But more often he did not dare to think, and then all went well and there were smiles and laughter.	Но чаще Боннер не решался задумываться, и фактория оглашалась смехом и болтовней.
And Amos Pentley, gasping like a stranded catfish, his hollow cough a-reek with the grave, looked upon it all and grinned.	Амос Пентли, задыхаясь, как рыба на песке, содрогаясь от глухого, могильного кашля, глядел на них и усмехался.
He, who loved life, could not live, and it rankled his soul that others should be able to live.	Он, так хотевший жить, был обречен и терзался тем, что другие будут жить.
Wherefore he hated Bonner, who was so very much alive and into whose eyes sprang joy at the sight of Jees Uck.	Он ненавидел Боннера за то, что тот здоров и полон жизни, за то, что он так радуется приходу Джис-Ук.