История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 1: философия древности и средневековья

В сравнении с Европой тем более поразительна и примечательна судьба аверроизма в пределах мусульманского мира. Идеи Ибн Рушда, располагавшие к развитию рационализма и научного знания, оказались здесь обреченными. Теология одержала над философией фактически полную победу.

Чем объяснить “угасание” рационалистических тенденций на мусульманском Востоке после трех по истине золотых веков взлета фалсафа и процветания естественных наук? Помимо неблагоприятных условий исторического, социально-экономического и политического порядка, в немалой степени причиной тому послужила общая для всех традиционных обществ доминанта нормативного стиля мышления.

Вопрос о причинах инерционности, характеризующей на протяжении многих веков духовную жизнь за пределами западного мира, стал предметом споров и дискуссий. Консервация идейных традиций объясняется своеобразием социально-экономической и политической организации, условно именуемой иногда “азиатским способом производства”; самобытностью мироощущения и мировидения, детерминированной климатом, географическим положением, природными условиями; особенностями языковых структур и т.д. Не исключено, однако, что ключевое значение в этом споре имеет фактор “начала” интеллектуального поиска, генезиса теоретизированного мировоззрения.

В отличие от Греции в Индии и Китае переход от мифологии к философии был осуществлен на базе сильно оформленного и чрезвычайно укорененного ритуала.

В Индии ядро ритуала составляло жертвоприношение. Веды, араньяки, упанишады, т.е. тексты, на базе которых выстраивались впоследствии теоретические построения, имели не познавательную, а преимущественно практически-эсхатологическую ориентацию. Авторов указанных текстов более всего интересовали вопросы не о том, существует или нет бессмертие, а то, как его достичь. Они добивались бессмертия при помощи особого рода ритуального знания с характерным для него “признаком длящегося, активного припоминания того или иного образа (мифологемы и т.д.), сопровождающего тот или иной внешний ритуальный акт, речевой и/или телесный” [40, с. 61 и др.]. Физический ритуал постепенно заменялся речевым и ментальным.

Хранителями навыков ментального ритуала и его “разработчиками” был особый класс людей — гуру, наставников, учителей. Потому и принято говорить об учительской традиции как основном способе трансляции знания в истории индийской культуры.

Выше уже говорилось об огромной значимости ритуала в различных сферах китайской жизни. Его роль в становлении философии была решающей, тем более в свете широко распространенного мнения об отсутствии в Китае “настоящей” мифологии, во-первых, потому, что мифологическая традиция здесь чаще всего историзована, т.е. связана с определенными историческими лицами, героями, а во-вторых, мифология представлена преимущественно в виде отдельных фрагментов, а не целостных мифов.

Если в Индии ритуал, как уже отмечалось, имел практически-эсхатологическую направленность, то в Китае наблюдается ориентация на поддержание порядка мира явленного и упорядочение отношений между ним и миром неявленного. Ритуал призван гармонизировать небо-природу, землю-социум и человека. Здесь явно выражен акцент на социальную ориентацию.

Примечательно, что особая роль в поддержании гармонии приписывается музыке. Первозвук присутствует во всех известных фрагментах, имеющих отношение к космогонии. Вот как об этом говорится, например, в своеобразной энциклопедии духовной культуры эпохи становления общекитайской цивилизации «Люйши чуньцю»: „Истоки музыкального звука чрезвычайно далеки-глубоки. Он рождается [с той] высотой-интенсивностью, которая уходит в [неявленное] великое единое [дао]. Великое единое [дао] задает двоицу прообразов — лян и, двоица прообразов задает соотношение инь-ян. Изменяясь, это соотношение [за счет] поляризации сил инь и ян [усиливается], образуя [индивидуальный] звуковой [образ]. [Перемешиваясь] как хаос-хунь-дунь, [звуковые образы] распадаются и вновь образуются, образуются и вновь распадаются — [все это мы] определяем как постоянный закон неба-природы” [41, с. 41].

Китайская космогоническая модель описывет эманирующий мир как гармоничный музыкальный ряд (люй), в котором основной тон — так называемый Тон Желтого Колокола, выступающий аналогом Дао.

Музыка, согласно представлениям китайцев, есть таинственный дар, перешедший от героев архаики, а к тем, в свою очередь, — от божеств-предков. Музыка содержит в себе “знание предков”, облеченное в числовые соотношения [Там же, с. 45].