Ритуальная музыка — “правильна”, она резонирует первозвук, она гармонична как идеальный музыкальный звукоряд. Тем не менее подобно музыкальному инструменту, нуждающемуся в периодической настройке, музыка-ритуал подвержена “ущербу” под влиянием внешних воздействий, а потому требует время от времени исправления (сю).
Осуществляет такого рода настройку-исправление мудрец (шэнжень), выступающий в качестве своего рода “основного тона” внутри социума [Там же, с. 60-61].Основной тон задается из центра, откуда исходит всякий звук. Чем больше удаленность от центра, тем больше вероятности искажения, отступления от Порядка-Истины. Вот почему возвращение к истоку, к прошлому определяет особенность китайской культурной диспозиции в целом и рационального дискурса в частности. Путь познания ориентирован не на открытие новых рубежей, а на возврат к прошлому, к некой “базе данных”, которой обладали далекие предки.
Незыблемость авторитета ритуала, его определяющая роль в генезисе индийской и китайской философской мысли жестко детерминировала границы философского дискурса. Если мифология с характерным для нее полетом человеческой фантазии допускала многовариантность моделей мира, открывавшую возможность разнообразия дискурса, методов теоретизирования, то ритуал жестко ограничивал такую вариативность, накрепко привязывая рефлексию к традиции.
Механизм, препятствующий инновациям, в мусульманском мире был иным. Хотя и здесь, кстати, генезис философии также не был напрямую связан с мифом. Арабские письменные источники содержат чрезвычайно скудные сведения о мифотворчестве в арабской среде. Теоретическая рефлексия у арабов фактически берет начало от их обращения в мусульманство. Основные же догматы исламского вероучения (сильно выраженное фаталистическое кредо, вера в конечность, т.е. совершенство пророчества Мухаммеда, утверждение шариата в качестве не подверженного пересмотру закона Аллаха и др.) предрасполагали к канонизированному стилю мышления. Напомним, что право на самостоятельное суждение — иджтихад — было запрещено спустя два столетия после возникновения ислама. Даже самые независимые умы считали “непозволительным обсуждать или оспаривать начала шариата”, утверждая, что “эти начала суть вещи божественные, находящиеся выше человеческого разума, а поэтому их следует признавать, хотя причины их неизвестны”[38, с. 513].
Все сказанное не означает, что на Востоке вообще не возможно было отклонение от традиции, не имели место разномнение, многовариантность рефлексивных тенденций. Однако история развития духовной мысли в рассматриваемых регионах свидетельствует о том, что фактически до конца XVIII в. здесь доминировал нормативный стиль мышления.
ЛИТЕРАТУРА
Древнекитайская философия: Эпоха Хань. М., 1990.
Древнекитайская философия. Собрание текстов: В 2 т. М., 1972. T. 1.
Законы Ману. М., I960.
Дхаммапада. М., 1960.
Проблема человека в традиционных китайских учениях. М., 1983.
Общая история философии. СПб., 1910. Т. 2.
Классическая йога: “Йога — сутры” Патанджали и “Вьясабхашья”. М., 1992.