История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 4: философия XX в.

Этьен Жильсон — видный представитель неотомизма, крупнейший в XX в. специалист по истории средневековой философии, превосходный ее знаток и интерпретатор. С 1922 г. он издавал высокопрофессиональный журнал “Études de philosophie médiévale”. Жильсон был профессором Коллеж де Франс и других французских университетов, читал лекции в Гарвардском университете, возглавлял Институт средних веков в Торонто. Жильсон — автор книг, многие из которых приобрели широкую известность и стали классическими пособиями по истории средневековой философии и неотомизма’: “Философия св. Бонавентуры” (1924); “Св. Фома Аквинский” (1925); “Методический реализм”; “Боги философия” (1941); “Томизм. Введение в философию св. Фомы Аквинского” (1942); “Философия средних веков” (2 тома, 1944); “Дух средневековой философии” (1948); “Христианский экзистенциализм” (1948); “Христианство и философия” (1949); "Дунс Скот, введение в его основополагающие тезисы” (1952); “Метаморфозы града Божьего” (1953); “Данте и философия” (1953); “Церковь обращается к современному миру” (1954); “История христианской философии в средние века” (1955); “Живопись и реальность” (1958); “Философия и теология” (1960); “Массовое общество и его культура” (1967); “Трудный атеизм” (1979).

Как уже говорилось, неотомизм есть возрождение и преобразование в новых исторических условиях наследия Фомы Аквинского и других классиков средневековой теологии и философии. Толкование их концепций и идей становится главным средством обоснования самой неотомистской философии. Так, в учении Фомы Аквинского (1225—1274) Жильсон выдвигает на передний план универсальный замысел, удавшуюся, как он полагает, попытку гармонического объединения религии и философии, веры и разума². Другой вершиной католической мысли средневековья Жильсон считает философию св. Бонавентуры (1221 — 1274), представителя поздней схоластики, одного из великих Учителей Церкви, главу ордена францисканцев. В его учении особо подчеркивается значимость метафизики, тесно объединенной с христианской мистикой. Бонавентура — в толковании Жильсона (несколько отличающемся от подхода ортодоксального томизма) — признает существенные различия между верой и теологией, с одной стороны, и разумом и философией, с другой стороны. Но следуя традициям католической философии, он отказывает философии в какой бы то ни было автономии. Если бы философия исходила только из разума, она вела бы к заблуждениям. И потому истинную философию может создать только разум, озаренный божественным светом³.

В философии Бонавентуры Жильсона привлекает также удачный, по его суждению, синтез томистской и августинистской традиций. Сам Жильсон предпринимает современную интерпретаторскую попытку объединить учения Фомы Аквинского и Бонавентуры, хотя он и признает всю глубину различий между философскими идеями этих двух католических мыслителей.

Характерно, что Жильсон, для которого подлинная религиозная философия есть не что иное, как следование Фоме Аквинскому, уделил немалое внимание истолкованию философии главного оппонента Фомы в эпоху поздней схоластики, Дунса Скота (1266—1308). В его философии Жильсон прежде всего выделил тезис о существовании бесконечного бытия. При этом, как считает Жильсон, теология хотя и опирается на философско-метафизические идеи относительно бытия, но не выводит теологическое понятие бытия из философского. Более того, как только теолог “прикасается” к метафизике, она меняет свой облик, поднимаясь выше “к метафизическому небу сущностей”⁵. Теология ищет бесконечный источник бытия и, естественно, находит его во всемогуществе христианского Бога. Уникальность Бога Дунс Скот видит в том, что его сущность сливается с бесконечностью.

Обсуждая вопрос об очевидных различиях философских позиций выдающихся католических мыслителей, Жильсон высказывается в пользу плюрализма именно философских идей и взглядов. Если основополагающие “истины веры” объединяют и должны объединять католических теологов, то разъединяющие их расхождения по частным, в том числе философским, вопросам вполне допустимы и даже неизбежны. Церковь не случайно не осудила учение Дунса Скота, направленное — по ряду философских параметров — против установок классического томизма. Ибо в философии главные орудия — теоретические доводы, доказательства. Всякие запреты и директивные рекомендации в философии бессмысленны. Итак, теологи, замечает Жильсон, не должны надеяться на то, что люди, направляющие свой умственный взор на проблему бытия, придут к согласию. Тем самым становится ясно, что теология должна представить философии большую свободу исследования. Однако и философы должны, согласно Жильсону, в конечном счете признать преимущество веры, откровения перед разумом.