История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I

Особенно ее возмутила выдача Гастфером записок Густава. «Какие изменники! —воскликнула она. — Буде не таков был король, то заслуживал бы сожаления; но что делать? Надобно пользоваться обстоятельствами; с неприятеля хоть шапку долой». Гастфер представлялся слишком заманчивым орудием в русских руках, чтобы не воспользоваться им.

Согласно обещанию, Гастфер побывал в Аньяла. «Чувства смешаны, — сообщал он (16-27 сент.) Спренгтпортену: — одни безмерно подозревают других... шведские войска жаждут возвращения домой», что совпадает с интересами Финляндии... Я мог бы сказать вам гораздо больше, по не желаю считаться шпионом. У меня нет иной цели, как спасти отечество, которое за свою свободу долито быть благодарно вашей великой монархине»...

В начале октября Гастфер прислал (из Аньяла) новое длинное письмо Спренгтпортену, с упоминанием о предстоящих зимних квартирах шведской армии, о предполагаемом отводе герцогом Карлом флота в Швецию, о нападении датчан и пр. Вместе с тем он желал узнать, находит ли Императрица при таких условиях выгодным для себя помышлять о самостоятельности Финляндии? Коснувшись настроения в крае, Гастфер прибавляет, что в данную минуту повсюду «предпочитают иго свободы» (то есть владычество Швеции), почему с исполнением плана необходимо обождать, «пока каждому финну не станет ясным, что король имеет в виду лишь разорение Финляндии. В настоящее время нет ни одного шведа, который не пожертвует жизнью, только бы помешать отделению Финляндии; не следует думать, что финские войска станут сражаться против Швеции: этого они никогда не сделают. Но, — прибавляет Гастфер, — как только русские войска вступят в Финляндию, в качестве её друзей и с объяснением, что они не желают ни финнам, ни их краю какого либо зла, а имеют в виду лишь заставить короля и сословия заключить мир, то финны не возьмутся за оружие против её величества», Затем следует льстивое восхваление Императрицы: она — гроза Полумесяца — удостоила покровительства его отечество... Далее он просит Спренгтпортена довести до сведения Екатерины о его желании сделаться подданным «величайшей и великодушнейшей монархини в мире». Он не может более служит Густаву, поднявшему оружие против Императрицы, которую «желал бы видеть повелительницей всего света». Если бы она удостоила пожаловать ему небольшую сумму денег, для уплаты его долгов, и пожелала послать его против Пруссии или Турции, все его желания оказались бы исполненными, и он готов немедленно переехать в Россию, где, вместе с Спренгтпортеном, станет работать на благо Финляндии.

В первых числах (4-15) октября приятели вновь тайно свиделись. Гастфер сообщил, что Аньяльский союз почти уничтожен интригами герцога Карла. Спренгтпортен же дал совет Гастферу остаться на своем посту, где он в состоянии принести большую пользу Финляндии, чем состоя подданным Императрицы.

Гастфер, видимо, разочаровался в своем союзнике, так как в итоге ни одно обещание не исполнено: денег он не получил, поступление в русскую службу было отклонено, будущность его оставалась неизвестной. Приходилось довольствоваться новыми пышными обещаниями Спренгтпортена.

Гастфер пал духом и предался размышлению: разумно ли он поступил, связав себя с Россией? Обстоятельства никаких надежд на возможность осуществления плана финляндской самостоятельности не давали. Вызвать революцию оказывалось опасным, так как она могла окончиться лишь несколькими отрубленными головами. Но и порвать сношения с Спренгтпортеном также представлялось делом нелегким.

Надо полагать, что Гастфер наиболее озабочен был получением тех 10.000 талеров, которые ему обещал король за взятие Нейшлота. — «Хорош слуга, — сказала Екатерина, — тому, кто предложит наибольшую цену. Однако заплатить ему надо».

Спренгтпортен предлагал дать Гастферу 3.000 червонцев и обещать ему в будущем поместье или пенсию, когда он более выдающимся образом послужит интересам Императрицы.

Гастферу отправили ящик с собольим мехом и маленькую коробочку, запечатанную черным сургучом. Доставить посылку поручили шведскому офицеру А. Ф. фон-Тёрне, которого Спренгтпортен считал особенно надежным и преданным себе. Между тем установлено, что Тёрне вел двойную игру и тайно посылал в Стокгольм сведения, удостоверявшие, что он остался верен своему отечеству. Во время поездки в Финляндию Тёрне надлежало, по поручению Спренгтпортена, разузнать о настроении населения в крае и, из беседы с Гастфером, определить степень успеха его дела.