История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I

Чтобы не подать поводов к серьезным недоразумениям, в начале войны было строго запрещено «на бирже, в клубах и трактирах говорить о делах политических, о распоряжениях военных и умножать неосновательные и неприличные толки, под штрафом, за преступление сего установленным».

Скоро герцогу Зюдерманландскому представился случай применить инструкцию короля. Из Кронштадта была отправлена маленькая эскадра, из трех линейных кораблей и четырех транспортных судов, под начальством вице-адмирала В. И. фон Дезина; она предназначалась для Средиземного моря, так как война со Швецией представлялась для наших властей еще мало вероятной. 11-го (22) июня русские суда повстречались с шведским флотом. Трактата о салютации со Швецией не было заключено. Россия салютовала нечетным числом, Швеция — четным, поэтому нельзя было установить равного салюта. Герцог Карл потребовал салюта шведскому флоту. В. И. фон Дезин, вполне правильно, ссылаясь на Абоский трактат, отказал в салюте. Герцог настаивал, обещая в случае надобности поддержать свое требование вооруженной силой. Шведский флот был поставлен в боевой порядок и русскому вице-адмиралу оставалось отсалютовать. Фон Дезин согласился салютовать «его королевскому высочеству, как августейшему родственнику императрицы». На его 15 выстрелов шведы ответили восемью.

Русская эскадра направилась к Копенгагену. Герцог сделал все, чтоб поссориться с русским адмиралом; он сам отметил, что действовал даже против инструкции, которая воспрещала «провокировать» русских. Случай завладеть частью русских морских сил был упущен. По прибытии в Ганге, герцог получил новые приказания от короля: он не должен пропустить ни одного русского корабля из Финского залива, пока императрица не согласится на требования Густава; если обстоятельства потребуют, он должен силой воспрепятствовать их выходу, и если он победит, то обязан преследовать русский флот до самого Кронштадта, уничтожить его там и взять или истребить Кронштадт.

Швеция, поддерживаемая сочувствием Пруссии и Англии и получив деньги, шла полным ходом к войне. Порта обещала субсидию в 14 мил. пиастров. Перлюстрация прусских и шведских писем, произведенная русским послом в Варшаве, Стаккельбергом, показывала, что Густав жил надеждой возвратить Финляндию, Эстляндию, Лифляндию и Курляндию. В России обдумывали, как выйти из затруднительного положения. Между прочим, рассчитывали повлиять на короля возбуждением оппозиции и указанием на конституцию. Согласно этим указаниям, граф Разумовский передал 7-18-го июня шведскому министру иностранных дел записку следующего содержания:

«Ея Императорское Величество все свое царствование сохраняла с королем и нацией шведской доброе согласие и мир, постановленный в Абове, не подавая никакого подозрения к нарушению, и теперь желает продолжения оного, тем более что занята весьма важной войной с Портой. В засвидетельствование того её Императорское Величество сообщила всем дружественным державам, а равномерно и его шведскому величеству о предмете посылки в Средиземное море российского флота. В рассуждение же разнесенного по поводу сего слуха о производимых в Швеции вооружениях, с российской стороны не для вызову, но из единой предосторожности отряжено было, в Финляндию весьма посредственное число войск, и в Балтийское море отправлена по ежегодному обыкновению эскадра для обучения мореходцев, к чему Швеция никогда не показывала никакого подозрения, ниже малейшего внимания, да и её Императорское Величество взирала спокойно на великия вооружения, производимые в Швеции, и наблюдала совершенное молчание, пока движения заключались внутри королевства; но как граф Оксенштиерн королевским именем объявил, что сии вооружения обращены против России, под предлогом, будто она намерена наступательно действовать против Швеции, — (объявил) министру двора, состоящего в теснейшем с Россией союзе, и который конечно не мог того скрыть от него, графа Разумовского, то её Императорское Величество не может более отлагать объявления своим Императорским словом его величеству королю и всем из шведской нации участвующим в правлении о несправедливости сих его подозрений и уверяет о миролюбивых своих расположениях к ним всем. Но если таковое торжественное уверение сочтется недовольным, то её Императорское Величество решилась ожидать всякого происшествия, с той надежностью, какову внушает как непорочность её предприятий, так и довольство её средств, предоставленных ей Богом и которые всегда обращала она к славе своей Империи и к благоденствию своих подданных».