История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

Вскоре, вместе с Нолькеном, видное положение в петербургских сферах занял представитель Франции — Шетарди. Маркиз де-ла Шетарди, по словам Вандаля, тип красивого, обходительного, светского француза XVIII ст. — То офицер, то дипломат, но прежде всего придворный. — Гордый, самоуверенный и легкомысленный, он прибыл в Петербург, имея двенадцать секретарей, шесть поваров, платья последнего покроя и до ста тысяч бутылок тонкого французского вина. Он всех очаровывал манерами и комплиментами. Ежедневно на его столе стояло 14 приборов для посетителей; но первоначально никто не являлся. Остерману пришлось приказать придворным приезжать к нему. Салон Шетарди наполнился избранным петербургским обществом. На придворных балах он танцевал менуэт с великой княжной Елизаветой Петровной. Франция опасалась роста России и потому в инструкции Шетарди говорилось: «Россия в отношении к равновесию на севере достигла слишком высокой степени могущества»... Король не только заключил с Швецией трактат о субсидиях, но и употребил все усилия, чтобы удалить из правительства Швеции всех лиц, которые известны были своей преданностью Англии и России».

Нолькен и Шетарди сблизились. Они дружно начали работать в интересах Швеции. Дипломаты пустили в ход все свое искусство и долго изыскивали разные способы исполнить возложенные на них обязанности.

И вот, однажды, в июне 1740 г., одному из союзников довелось откровенно подвести некоторые итоги тому делу, которому служили. Признание получилось во многих отношениях поучительное. Оно дает картину внутреннего состояния России, показывает отношения к ней иностранных представителей и раскрывает слабость Швеции.