История Финляндии. Время императора Александра I

В книжке «Библиотека исторических мемуаров, шведских и иностранных; первый год, 1855» помещены «Записки одного старого густавианца». На заглавном листе нет имени автора, но из текста можно заключить, что записки принадлежат барону Карлу Дитриху Гамильтону, обер-камергеру и ландсгевдингу провинции Эребро (род. 1766 и умер 1848 г.). В этих записках (на стр. 105 и 106) находятся следующие замечательные данные о том, как Кронстедт сделался комендантом Свеаборга. Мы передадим их здесь полностью. «В тот же вечер (1801 г.), как мы прибыли в замок Грипсгольм, мне (Гамильтону) пришлось играть в карты с тремя другими лицами, из которых один был барон Седерстрём, штатгальтер замка. Тогда вошел некто и просил указать ему помещение, назначенное для адмирала барона Райялина. Но так как имени адмирала не было в том списке, который обыкновенно доставлялся штатгальтеру, то это обстоятельство нас очень удивило, тем более, что адмирала этого давно не было видно при дворе. В это самое время я заметил большое движение в приемных комнатах и, устремив туда свои глаза, увидел капитана Гаммефельта, который нес в футляре генерал-адъютантский жезл начальника флота. Я собирался высказать уже свое удивление, как Король приказал мне следовать за ним. Когда мы пришли в самую внутреннюю из комнат, он спросил меня, на что я смотрел там с таким вниманием, и прибавил затем: я знаю, что вы умеете хранить доверенную вам тайну; но знаю также, что вы быстро можете угадать ее, если ее от вас скрывают; поэтому я и сообщаю вам, что сегодня особым приказом я снял с Кронстедта командование и призвал к должности адмирала Райялина. Я выразил свое крайнее удивление по поводу этого: я полагал, что знаю хорошо обоих этих лиц, и что Кронстедт в отношении способностей стоял гораздо выше Райялина, и Король много терял с уходом такого знающего и бескорыстного сановника. Король ответил на это: Кронстедт обманул и меня, и Императора Павла. Он был, без моего ведома, слугою Павла, как и моим, когда Нельсон бомбардировал Копенгаген, но обманул нас обоих, позволив англичанам купить себя; благодаря именно его интригам, шведский флот не вышел в море. Чтобы еще более убедиться, что это так, я разрешаю вам прочесть у секретаря кабинета, барона Лагербнельке, английские депеши. Впрочем, прибавил Король, я дал ему прекрасную «ретираду». Он будет теперь главным начальником Свеаборга. Узнав это, я не мог подавить своего величайшего изумления и заклинал Короля никогда более не доверять такому человеку и, по крайней мере, в случае войны с Россией, сейчас же отозвать его (с этого места). Я присовокупил еще, что человек, подобный Кронстедту, никогда не забудет того позора, который он навлек на себя, и будет искать случая отомстить... Благородный Король убедился впоследствии в справедливости моего предсказания»...

Мы не знаем, насколько правдив автор приведенного рассказа, так как им допущены некоторые фактические неточности. Одно несомненно, что в Свеаборг Карл Олаф Кронстедт явился не по своему желанию.

Итак, адмирал Кронстедт, помимо своей воли, занял должность коменданта крепости. Слава его была так прочна, что вся Швеция и гарнизон Свеаборга в начале осады вполне надеялись на него. «Мы радовались теперь той интриге, которая послужила к удалению Кронстедта из совета Короля и к посылке его в Финляндию, где он, без всякого сомнения, станет орудием спасения Швеции», — значится в записках Г. А. Эренстрёма. «Кронстедт говорит, — читаем в письме статс-секретаря Лагербринга к маршалу Толю от 26 февраля н. ст. 1808 г., — что он продержится до открытия навигации, а этот человек лишнего не скажет».

Оценка Кронстедта была совершенно неправильной. «Его точка зрения оказалась ограниченной, характер в высшей степени впечатлительным и нравственное мужество ничтожным. Ему трудно было брать что-либо на свою ответственность и осуществить собственную волю». Следовательно, он не был тем человеком, за которого его считали.

Попав в Свеаборг, он продолжал смотреть на все с точки зрения своей морской специальности. Во вверенной ему крепости он видел замерзший корабль, взятый на абордаж неприятелем. К тому же на Свеаборг, задолго до войны, у него установился тот взгляд, что он неизбежно погибнет, если русские осадят его зимой. Таким образом, в душе он не верил в возможность исполнения порученной ему задачи. В то же время он получил сведения, которые при его характере и воззрении на свою должность, являлись для него особенно неблагоприятными.

Незадолго до вторжения русских в Финляндию, он писал своему знакомому в Швецию, что русские генералы получили от Императора строгое повеление взять Свеаборг во что бы то ни стало. Так сообщили Кронстедту его лазутчики. На несчастье Кронстедта у него было, при этом, преувеличенное представление о числе осаждавших. Капитан Дюриц, считавшийся авторитетом гарнизона — и которому, надо полагать, доверял Кронстедт, — определял число осаждавших в 20,000 чел.