История Foyles. Книготорговец по случаю

Когда в 1946 году отец пришел с войны, Кристина не предложила ему вернуться в Foyles, откуда он ушел в армию в 1940-м, и он открыл небольшую типографию на Флиткрофт-стрит, ближе к концу Денмарк-стрит. От типографии до магазина было меньше ста метров, и мама работала там несколько часов в день. Позднее я узнал, что типография получала дотации от Foyles, их втайне от Кристины организовал Уильям с помощью Бена Перрика — будучи хорошим другом моей матери, тот выступал в роли посредника.

У типографии был небольшой автофургон, и водитель, мистер Уотсон, жил примерно в миле от нас, чуть севернее Райгейта, в графстве Суррей. Мы не знали его имени, только фамилию. Говорил он с мягким суррейским акцентом, который сейчас, с ростом предместий, практически вымер. Иногда, когда мы уезжали отдыхать, он и его жена присматривали за нашим домом и животными. Тогда у нас жил говорящий индийский скворец Саймон, отличный подражатель, как и большинство его собратьев. Помню, как в очередной раз вернувшись домой, мы услышали, что знакомое «С добрым утром, Саймон!» теперь звучит на суррейский манер.

Во время школьных каникул мы каждую пятницу ездили в Лондон — именно в этот день дедушка наносил еженедельный визит в магазин. На автофургоне, где за рулем сидел папа или чаще мистер Уотсон, нас отвозили в типографию. В подвале мы с любопытством разглядывали свинцовые чушки, напоминающие гигантские плитки шоколада Cadbury, которые закладывались в линотип и волшебным образом превращались в строки и страницы шрифта. Затем отлитые буквы устанавливали в печатные станки Heidelberg, похожие на гигантских механических насекомых, шевелящих исполинскими лапами, и слова наносились на бумагу. Но, хотя печать была настоящим чудом, готовые книги были еще более притягательны, и из типографии мы спешили в магазин.

В то время у Кристины была квартира-дуплекс в здании магазина, на втором и третьем этаже. Это была святая святых, которую охранял ее муж, — попасть в квартиру можно было только через его кабинет. Ее экономка, миссис Жак, угощала нас сладостями и молоком, развлекала фокусами, рассказывала нам истории, пела для нас и вместе с нами и старалась сделать все, чтобы мы не раздражали Кристину. Кристина терпела нас, но она не слишком любила детей, предпочитая животных, о которых тоже заботилась миссис Жак. В те годы у нее жили жизнерадостный шоколадно-коричневый пудель Оскар, сиамский кот и обычно черепаха. В обязанности миссис Жак входило ежедневно выгуливать Оскара, и жители Сохо, что в ту пору напоминал деревню обилием магазинчиков, торгующих свежими продуктами, частенько наблюдали, как пес затаскивал худую высокую женщину в мясную лавку, где начинал хватать все, до чего мог дотянуться. Кристина рассчитывалась за нанесенный ущерб помесячно, таким же образом, как много позднее выплачивала компенсации бухгалтерам и налоговым инспекторам, покусанным ее последним псом.

Из квартиры Кристины мы совершали вылазки в Сохо или шли в кинотеатр Jacey News на утренний сеанс мультфильмов. Сейчас, семьдесят лет спустя, когда я пишу эти строки, кажется немыслимым, что четверо маленьких детей идут гурьбой через Сохо без сопровождения взрослых. Я не настолько наивен, чтобы полагать, что тогда мир был безопаснее, но думаю, что, возможно, сегодня мы чрезмерно опекаем детей и из-за этого они утрачивают природный инстинкт самосохранения, а вместе с ним — уверенность в своих силах.

Кульминацией дня был ланч, когда мы все собирались в Trocadero. Этот ресторан давно закрыли, а на его месте появился кинотеатр, убогие магазинчики для туристов и «развлекательные заведения». Этот ресторан, открытый в конце XIX века на Шафтсбери-авеню рядом с площадью Пикадилли, некогда был флагманом ресторанной империи J. Lyons and Co и процветал вплоть до суровых 1950-х годов, но в условиях кризиса его дни были сочтены. Меню было небольшим: великолепно приготовленные и красиво сервированные блюда и средний уровень цен, рассчитанный на бизнесменов, которые не привыкли сорить деньгами. Обеденный зал в форме огромной буквы L, прямоугольника, из которого вырезана часть, отведенная под кухни, вмещал несколько сотен гостей, и, как было заведено в сети Lyons Corner Houses, их ловко и расторопно обслуживал многочисленный персонал. В углу обеденного зала негромко играли музыканты под управлением дирижера во фраке и белом галстуке, и его помпезный облик странно диссонировал с умиротворяющей мелодией.