История Foyles. Книготорговец по случаю

Пустой тратой времени сотрудников, которых становилось все меньше, Кристина считала и ответы на телефонные звонки, поэтому те, кто звонил в компанию, теперь слышали автоответчик — он просто сообщал часы работы, не предлагая оставить сообщение.

Кристина и Рон не жаловали современные технологии. Говорят, в одном интервью Рон на вопрос о компьютерах ответил: «У нас нет необходимости в вычислительных машинах». За несколько лет до смерти Кристины управляющий потихоньку купил маленький компьютер и пользовался им для анализа продаж. Кристина еженедельно получала от него рукописный отчет о продажах за истекшие семь дней. Но однажды новый сотрудник, который не знал о ее неприязни к технике, вручил ей распечатку с данными о продажах — «прямо с компьютера». «С компьютера? Избавьтесь от него!»

В 1977 году, когда умерла бабушка, Кристина перебралась в аббатство Били и стала там полной хозяйкой, хотя из-за сложной структуры компании и по завещанию дедушки ей принадлежало лишь две трети дома и треть бесценной библиотеки Уильяма. Она предложила другим акционерам выкупить оставшуюся часть библиотеки — по смехотворно низкой цене. Я посоветовал матери созвать собрание бенефициаров, чтобы решить вопрос по справедливости. Поскольку мама была самым старшим представителем своего поколения, мы настояли, чтобы собрание прошло в ее доме, в Бернем-он-Крауч, в 20 километрах от Били.

Это был один из редких случаев, когда Кристина участвовала в собрании, место для которого выбрала не она. И все же она с Роном явилась туда, как и двое моих кузенов, сыновья ее покойного брата Дика. Председательствовал на собрании я, и Кристина скрепя сердце согласилась вызвать специалиста для оценки библиотеки. Ее стоимость оказалась гораздо выше, чем сумма, предложенная Кристиной, и в итоге моя мать получила в три раза больше денег, чем предполагалось изначально. Этого Кристина мне так и не простила.

По условиям соглашения каждый внук Уильяма Фойла мог взять из аббатства Били несколько вещей на память о счастливых временах своего детства. Все мы выбрали что хотели, и, поскольку у меня была самая большая машина, «вольво эстейт», сестры попросили меня забрать и то, что выбрали они. Позднее Кристина рассказывала всем родственникам собственную версию этого эпизода: по ее словам, я прибыл на огромном автофургоне, чтобы обобрать ее, и, как я узнал потом, с этого дня она называла меня «Грабитель Билл».[7]

Более шестидесяти лет правой рукой Кристины был Бен Перрик. Он был на два года старше Кристины и пережил ее на месяц. Я знал его всю свою жизнь и как-то раз в 1990-х годах столкнулся с ним на Кингс-роуд, когда он выходил из автобуса, в который хотел сесть я. Мы немного поболтали и пошли каждый по своим делам. Позднее одна из наших старейших сотрудниц, Кей Уэйли, которая была всегда рада посплетничать про Кристину, поведала мне, что, вернувшись в магазин, Бен рассказал ей о встрече со мной. «Надеюсь, ты с ним не разговаривал», — сказала она. Кристина никогда не отличалась любовью к родственникам.

За несколько лет до смерти Кристины я навестил ее в Били. Мы говорили про нашу семью: я расспрашивал ее о матери Уильяма, про которую почти ничего не знал. Она сказала, что ее не интересует прошлое и она предпочитает думать о будущем. Мы переключились на Foyles, и, беседуя с ней, я почувствовал, что она устала от бизнеса. Она вела комфортабельную жизнь, жила в прекрасном доме в красивом месте и говорила о бизнесе как о тяжкой ноше. Так как незадолго до этого я ушел с работы на полную ставку, я осторожно предложил выкупить ее акции. Она засмеялась и сказала, что регулярно получает подобные предложения, но продавать акции не собирается. И со свойственной ей любезностью перевела разговор на другую тему: «Не хочешь прогуляться по парку?» Тогда я понял, что она считает бизнес своим детищем, плодом своих трудов, и, даже умирая, не выпустит из рук бразды правления. Возможно, когда она, в конце концов, решила умереть, она пришла к этому, поскольку поняла, что надежды на выживание бизнеса не осталось и ее дитя умрет вместе с ней.

После смерти Рона она почти не появлялась в магазине, продолжая вести уединенную жизнь в аббатстве Били, за которым присматривало несколько наемных работников. В то время у нее было пятнадцать кошек, несколько черепах, стая крикливых павлинов и на редкость злобный пес, который кусал всех без разбора, но питал особую и, по мнению Кристины, похвальную ненависть к бухгалтерам и адвокатам — в 1994 году журнал The Bookseller процитировал ее фразу: «Я никогда не испытывала симпатии к бухгалтерам». (К слову, по профессии я бухгалтер, но, думаю, ее неприязнь ко мне имела более глубокие корни.) Спустя несколько лет я познакомился с адвокатессой на пенсии, которая рассказала, как работала с солиситорами нашей компании, и в обязанности ей среди прочего вменялось улаживать судебные иски, причиной которых были злобные выходки пса Кристины.