История Франции

Токвиль — монархист, удрученный успехом революции февраля 1848 г., — участвует в выборах и фигурирует в кабинете Одилона Барро в то время, как Луи Наполеон занимает пост президента Республики. В отличие от кабинетного ученого Огюста Конта Токвиль — непосредственный участник событий. Монархист, ставший республиканцем-консерватором, этот именитый деятель видит опасные признаки возникновения диктатуры и дает негативную оценку Революции, результатом которой стала «замена полулегальной монархии на монархию незаконнорожденную». Он настаивает на «возбуждении безработных масс, подстрекаемых правительством, масс, которыми движет жажда получить доступ к материальным благам», и указывает на «демократическое недомогание — зависть, которая их тайно мучает». Он клеймит социалистов, пользовавшихся огромным влиянием и употребивших его, чтобы «нагонять страх на буржуа и большую часть крестьянства, но которого недостаточно, чтобы обеспечить господствующее положение… Они не знали, играть ли на руку революции или конституционному режиму; затем в решающий момент они оставили свои “войска” — парижских рабочих, которые сражались одни, без командиров».

Маркс, будучи журналистом и революционным агитатором, участвует в революционных событиях в Германии и верит в международный характер революции. В своих работах «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» и «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» он, как и Токвиль, поражен фактом отречения парламентских лидеров Горы от революционеров по прошествии июньских дней. Как и Токвиль, Маркс видит в революции 1848 г. перспективы социальной революции, но это его радует; он считает нормальным, что после 1789 г. и поражения аристократии народные классы набрасываются на знать и буржуазию.

Маркс подчеркивает, что избрание Луи Наполеона 10 декабря 1848 г. «было днем крестьянского восстания», ибо Наполеон был «единственным человеком, представлявшим интересы и занимавшим воображение нового класса — крестьян, — созданного в 1789 году». Поднимая знамена, крестьяне кричали: «Долой налоги, долой богачей, долой Республику, да здравствует Император!». «Избрать Наполеона — значило сразить республику богачей». «Малокультурный крестьянин, — говорит Маркс, — предпочитает избрать скорее племянника Наполеона, некий символ, чем генерала-республиканца». Класс крестьянства разделен, поясняет Маркс, для него существуют лишь местные связи, отсутствует подлинная общность интересов, обеспечивающая общенациональную связь. «Они не могут представлять себя, их должны представлять другие. Их представитель должен. являться. авторитетом, стоящим над ними. правительственной властью»: это мог быть только Луи Наполеон.

Спустя пятьдесят лет Ленин воспримет эти умозаключения, подчеркивая, что социализм рабочего класса не способен происходить из демократической деятельности, ибо рабочие не имеют возможности представлять самих себя. Отсюда возникает необходимость создания партии, которая воплощает их класс и говорит от его имени. Работа Ленина «Что делать?», таким образом, является продолжением труда «Восемнадцатое брюмера.» Маркса.

КАКОВЫ ИТОГИ ВТОРОЙ ИМПЕРИИ?

Историческая память Республики не забыла государственный переворот 2 декабря 1851 г.: на юго-востоке (в департаментах Вар, Нижние и Верхние Альпы), на юго-западе (Эро) общественные организации и в 2001 г. вспоминали клятвопреступление Луи Наполеона, который присягнул, что «демократическая республика станет предметом его культа», и отправил в ссылку тех, кто выступил против его государственного переворота. Провозгласив: «Империя — это мир», Наполеон III развязал войну, потерпел поражение под Седаном и сдался в плен пруссакам, которые аннексировали Эльзас и Лотарингию.

Заклейменная сарказмом Виктора Гюго (памфлет «Наполеон Малый»), диатрибами[132] Жореса и Жюля Ферри («Фантастические подсчеты барона Османа»), Вторая империя почти не имела адвокатов, чтобы защищаться. По правде говоря, ни политический, ни литературный мир, будучи изгнанным из поля зрения Империи, ни деловые люди, ни светская публика, ни инженеры, друзья императора, не были склонны превозносить его память.

Таким образом, республиканская традиция затрагивает политический аспект режима, установленного Наполеоном III, провозгласившим себя императором год спустя после государственного переворота. С полным основанием эта традиция напоминает о том, что режим не избегал репрессивных мер, в числе которых была и практика предварительного разрешения на издание газет, «с уведомлением» и запретом в случае повторения провинности, и введение надзора за университетом и запрещение курсов современной истории, и установление присяги на благонадежность, обязательной для государственных чиновников, и проведение проскрипции (исключения) республиканских лидеров из органов власти, и правительственное назначение мэров, кандидатуры которых выдвигались сверху… Циркуляры, направляемые мэрам, могут представляют собой блестящие примеры делопроизводства.