История Франции

Тем временем правда пробивала себе дорогу, а министр юстиции потребовал пересмотра приговора 1894 г.; была создана Лига в защиту прав человека, во имя чести невиновного. Однако на судебном процессе в Ренне Военный совет вновь вынес обвинительное заключение, правда, со смягчающими обстоятельствами. «Герой», вернувшийся из Гвианы, разочаровал своих защитников. В ходе судебного заседания он говорил мало, плохо, держался напряженно, словно охваченный неприязнью ко всему устроенному вокруг него и армии шуму; отмечали, что, если бы речь шла не о нем самом, он выглядел бы антидрейфусаром… Количество инцидентов в обществе, связанных с этим делом, множилось, и председатель Совета министров собирался наложить арест на лидеров движения антидрейфусаров: один из них, журналист Жюль Герен, заперся от представителей властей со своими сторонниками в особняке «Гран-Оксидан» на улице Шаброль. Этот так называемый инцидент «осады форта Шаброль» показывает размах ожесточения националистов и антисемитов, которые бьются за «выживание наций» даже ценой судебной ошибки. Писатель Поль Леото, передавая свою лепту вдове Анри, заявил: «Я участвую в борьбе за порядок, против юстиции и правдоподобия». Дрейфусары, напротив, поясняли, что армию больше любили бы, если бы она была справедливой и признавала свои ошибки. Интеллектуалы разделилась таким образом: Анатоль Франс, Марсель Пруст, Жюль Ренар защищали Дрейфуса, в то время как Морис Баррес, Франсуа Коппе, Поль Бурже, Жюль Верн называли себя антидрейфусарами. Так Франция разделилась надвое, по крайней мере, это случилось с ее «интеллектуальными» и правящими кругами. Но после выступлений антидрейфусаров огромные демонстрации республиканцев, в свою очередь, отдали честь победе партии дрейфусаров, которые долгое время не пользовались народной поддержкой (ноябрь 1899 г.).

Президент Франции Эмиль Лубе подписал «помилование» Альфреду Дрейфусу; тот его принял, чтобы иметь возможность защищаться. Так как в 1904 г. вновь открытые факты обнаружили всю правду, имела место вторая просьба о пересмотре дела, и в 1906 г. Дрейфус был реабилитирован. Он участвовал в Первой мировой войне в чине майора и умер в 1935 г.

На протяжении этого процесса армия играла роль группы давления, однако воздерживалась от угроз в адрес власти, поскольку последняя со времени председательства в Совете министров Жюля Мелина (1896–1898) демонстрировала очевидное «желание быть беспомощной». На процессе Золя судебное ведомство вело себя как уполномоченный этой власти, несмотря на мнимую независимость. Две Франции противостояли друг другу, подобно «двум трагическим хорам», которые бранились между собой, а часть страны прямо участвовала в этой перебранке, так как дрейфусаров становилось все больше. Карикатура Эммануэля Пуаре, рисовавшего под псевдонимом Каран д’Аш, которая появилась в 1898 г. в газете «Фигаро» проиллюстрировала эту атмосферу. На двух рисунках был изображен семейный ужин. «Только не говорите о деле Дрейфуса», — советует хозяин дома, в то время как слуга приносит супницу. Чуть позже мы видим, что столы и стулья опрокинуты, а приглашенные к ужину передрались: «Они говорили именно об этом».

Пресса в большинстве своем занимала антидрейфусарскую позицию: однако постепенно она поменяла точку зрения, подобно социалистам, которые, вслед за Жоресом, стали говорить, что Дрейфус — невинная жертва, «он ни офицер, ни буржуа, он — само человечество». Смогли ли взять реванш противостоявшие им активные антидрейфусары, оказавшиеся в меньшинстве? Во всяком случае, откровенно антисемитские манифестации наложили отпечаток на ту эпоху, даже если по факту их было немного. Тон задавала печать. Демонстрации организовывали те, кто был охвачен националистическим угаром, и более того — кто боялся, что Франция будет предана. Все эти люди вместе взятые выпустили политическую жизнь на улицу.

Дебаты, разделявшие Францию надвое, касались не только вопроса о виновности или невиновности Дрейфуса; в них сталкивались защитники прав индивида и те, «кто считал первичными права общества или нации». Но что, собственно, такое нация, Франция? Для одних Францию воплощали армия, аристократия, Церковь; для других — тех, кто исповедовал своего рода идею Франции, — демократия, права человека, Республика… Вопрос определения того, что действительно является французским, разделяет, таким образом, все общество, а точнее — политические, культурные и художественные круги.