История Франции

Эта катастрофа оставила самые сильные впечатления. Стремительно несущиеся к земле немецкие пикировщики «Юнкерс», рев сирен, вселяющий ужас в военных и гражданских, неописуемый беспорядок отступления в начале июня, упивающиеся победой солдаты вермахта, с песнями марширующие по улицам захваченных городов.

Все началось 10 мая 1940 г., когда германские дивизии обрушились на Бельгию и Нидерланды. Это казалось повторением плана Шлиффена в 1914-м. Французские силы устремились на помощь. Но главный удар немцев — в особенности их танковых дивизий — был осуществлен через Арденны, которые французы считали непроходимыми для военной техники. Не будучи «перехваченными на выходе», немецкие бронетанковые силы при поддержке «юнкерсов» прорвали французскую оборону там, где заканчивалась линия Мажино и, нанося жестокие удары, повернули на Абвиль, а потом на Дюнкерк, чтобы обойти выдвинутые к северу и теперь оказавшиеся в ловушке союзные армии. Немцы захватили 1,5 миллиона пленных, однако 330 тысячам англичан и французов все же удалось ускользнуть из Дюнкерка в ходе трагической эвакуации. Голландцы и бельгийцы капитулируют уже 15 и 27 мая. Французский фронт по линии Соммы больше нельзя удержать, и солдаты, а также несколько миллионов беженцев устремляются из Бельгии и с севера Франции, а затем и из Парижа; немцы достигают реки Эна и 14 июня занимают французскую столицу. Отступающие колонны пересекаются между Сеной и Луарой, армия погружаются в безнадежный хаос. Вскоре перебравшееся в Бордо правительство Поля Рейно передает власть маршалу Петэну, который просит неприятеля о перемирии (16 июня 1940 г.).

Катастрофа 40-го года отражена в ряде художественных произведений. Если ограничиться наиболее популярными, то это роман Робера Мерля «Уикэнд на Зюйдкоот», экранизированный позднее Анри Вернёем и рассказывающий о трагедии эвакуации из Дюнкерка, а также сентиментальный фильм об отступлении «Запретные игры», в котором маленькая девочка видит гибель своих родителей во время бомбежки, блуждает в одиночестве и в конце концов ее принимают в крестьянскую семью. Впоследствии у всякого были причины анализировать поражение на свой лад.

Одни, сосредоточив огонь исключительно на Виши, противопоставляют этот режим тому, которому он пришел на смену, и не желают задерживаться на процессах, происходивших в Третьей республике; другие, голлисты, рассматривают постигшую французов катастрофу как всего лишь одно проигранное сражение в своего рода тридцатилетней войне, начавшейся в 1914-м и завершившейся в 1945 г.; коммунисты, в свою очередь, видят тупик в период заключения советско-германского пакта (сентябрь 1939 — июнь 1941 г.), который они одобрили, и рассматривают исход французской кампании как ее последствие. Что же касается сторонников Петэна и их наследников, то те используют июньское поражение для оправдания легитимности режима Виши и осуждения Третьей республики, делая акцент на Риомском процессе (1942). Правда, в данном случае обвиняемые могли показать, что Маршал[186], сам бывший министром, также несет ответственность за катастрофу 1940 г.

Однако среди современников событий распространена мысль о том, что ответственность лежит на политиках, только на них, и в особенности на руководителях Народного фронта, плохо подготовивших страну к войне. В начале своего существования режим Петэна активно использовал этот предрассудок в собственных целях.

Немцы не создавали фарсов о своем поражении в 1945 г.; французы во время оккупации порождали их во множестве: «Через Париж» режиссера К. Отан-Лара, «Большая прогулка» Ж. Ури и др. Двадцать пять лет спустя после разгрома 1940 г. они развлекались сатирической безделкой Робера Ламорё «Куда же пропала седьмая рота?». Этот фильм, без конца демонстрировавшийся телевидением, поддерживал порожденное немыслимыми масштабами катастрофы верование, что французы не хотели сражаться и потому не были разгромлены. Память нации предпочитает игнорировать тот факт, что в течение шести недель в боях пали 100 тысяч французов, и не оказывает им никаких почестей — в отличие от павших в 1914–1918 гг. или борцов Сопротивления.

Коллективная память породила и другую неправду — будто в Дюнкерке англичане спасали самих себя, бросая французов на произвол судьбы. Между тем из 330 тысяч солдат, прибывших в Англию, 130 тысяч были французами. Основой этого с готовностью воспроизводимого заблуждения послужило то обстоятельство, что первыми на суда были погружены англичане.

Возникает вопрос: почему линия Мажино обрывалась в Арденнах, при том что на протяжении своей изрядной части она дублировала такое естественное препятствие, как Рейн, а история учила, что в любую эпоху — в 1914 г., во времена Французской революции или при Людовике XIV — вторжение на французскую территорию легкоосуществимо через Бельгию?.. Причина обрыва линии перед Седаном заключалась в следующем: продолжение ее до Северного моря означало бы, что Бельгию предоставляют ее собственной судьбе.