История Франции

Но в конце войны наметилось изменение. Тогда как на большинство французов оккупация наложила свой болезненный отпечаток, было заметно, что те из них, кто побывал в плену (но, конечно, не те, кто был депортирован), относились к Германии лучше; это чувство с мягким юмором было выражено в кино (фильм 1959 г. «Корова и пленный» с Фернанделем, режиссер Анри Верней, и главным образом «Переход через Рейн» с Шарлем Азнавуром, режиссер Андре Кайат). И все же антинемецкие чувства остаются очень сильными среди левой части общественного мнения, тем более что американская помощь, казалось, была в основном предназначена для побежденных при условии, что она будет способствовать восстановлению их армии на случай войны против СССР. Вплоть до возвращения к власти в 1958 г. де Голль также возражал даже против объединения трех оккупационных зон в Германии, принадлежащих западным странам. Однако советская угроза и процесс глубокой демократизации Германии определили постепенное изменение взглядов, и в 1962 г. де Голль обнимает Аденауэра в знак мира. Миттеран делает то же на церемонии в Вердене в отношении канцлера Коля. С французской стороны примирение вписывается в рамки тесных экономических отношений и общей политики двух стран, направленной на европейское строительство. То же касается и немецкой стороны. С 80-х годов опросы общественного мнения свидетельствуют об определенном сближении двух стран, при этом те же опросы показывают, что в отношении Англии французы, напротив, по-прежнему настроены враждебно, хотя эта враждебность и не имеет оснований.

В 1931 г. Аристид Бриан и Пьер Лаваль мечтали о том, чтобы обе страны закопали топор войны. На заре XXI в., спустя семьдесят лет, можно думать, что так и случилось. Хотя воссоединение двух Германий в 1989 г. могло заставить содрогнуться тех, кто, как говорил Франсуа Мориак, любит Германию до такой степени, что хотели бы, чтобы Германий было несколько.

Между Парижем и Москвой: константы и вариации союза

При рассмотрении отношений между Францией и Россией перед нами встает следующий вопрос: сохранилась ли до сих пор неизменная специфика крупных союзов вчерашнего дня или же, наоборот, обстоятельства и потрясения способны изменить их до основания? Короче говоря, придают ли природа политического строя, собственная и изменчивая судьба каждой нации, традиции и географическое положение стабильность политике страны, ее союзам?

Эта стабильность проявляется довольно часто. Так, с XVI в. французские короли, а позже Республика попытались создать и обеспечить территориальную основу Франции. Сложность состояла в том, чтобы контролировать, насколько это возможно, подступы к Рейну и переходы через Альпы. Во все времена эти планы наталкивались на враждебность монархов или государств, могущество которых основывалось на обладании территориями в Центральной Европе, и Франция всегда искала против них союзов «с тыла». Первыми эту роль начали играть турки, затем — шведы и поляки. В конце XVIII в., когда Турция и Швеция продемонстрировали явные признаки слабости, Франция начала выказывать дружеские чувства к Польше, чувства тем более сильные и искренние, что, в отличие от двух других восточных союзников Франции, Польша была государством католическим, тесно связанным с августейшими семьями Запада. Воплощением франко-польского союза стал брак Людовика XV с дочерью Станислава Лещинского — Марией. В этих обстоятельствах Россия становилась лишь врагом французских друзей.

Когда XVIII век подходил к концу, французская дипломатия задалась вопросом: кто же основной враг Франции на континенте? Австрия? Пруссия? Определиться было необходимо, поскольку Франция не могла бесконечно противопоставлять эти страны друг другу. Пруссия со своими протестантскими монархами казалась более опасной, а также более чуждой. Ее продвижение на Восток угрожало Польше значительно больше, чем устремления Австрии и даже России. Знаменательно, что первый серьезный франко-русский союз был заключен Людовиком XV с Елизаветой Петровной как раз против Пруссии во время Семилетней войны. Чтобы ограничить возможные риски, французская дипломатия направила экспансионистскую политику российских правителей в другое русло, изменив ее направление с западного на юго-западное. Таким образом, Франция впервые покинула Турцию и выбрала ей на смену Россию (1787).

Франция и Россия ощущали необходимость этого союза: Франция — перед лицом угрозы с Востока, Россия — перед лицом угрозы с Запада.