История Франции

На следующий день Ришельё, оценив свое положение и спеша предотвратить возможные совместные шаги со стороны Марии Медичи и короля, вошел через потайную дверь в комнату королевы-матери, в которой раздавались проклятия в его адрес. «Держу пари, Ваши Величества говорили обо мне», — сказал он смеясь. «Да», — ответила Мария Медичи и осыпала ненавистного ей кардинала оскорблениями. И тогда Ришельё, в присутствии короля, упал перед ней на колени, разразился рыданиями, стал целовать край ее платья и клясться, что он готов уйти, лишь бы больше не портить отношения между сыном и матерью. Королева-мать сразу же поделилась со своими приближенными этой радостной новостью и объявила, что бесспорным претендентом на место Ришельё является Мишель де Марийак. Придворные были полностью удовлетворены. Для них это был праздник.

Но Людовик XIII решил, что его мать снова, как во времена Кончини, пренебрегает его мнением. Он отправился в Версаль, где его ждали приглашенные им Ришельё и Мишель де Марийак. Правда, какое-то мгновение кардинал думал бросить все и бежать, но, зная, что «тот, кто выходит из игры, проигрывает ее», он все же едет в Версаль, где король дал ему понять, что отменяет его отставку: он уважает свою мать, но у него «больше обязательств перед государством». Марийака отстранили от должности, а его брата, семитысячная армия которого могла стать угрозой для Ришельё, казнили. Опальная королева-мать вынуждена была под охраной удалиться в Компьень, а позже отправиться в Нидерланды. Благодаря графу Ботрю этот необычайный поворот событий вошел в историю под названием «день одураченных».

В действительности этот конфликт, личный или государственный, имел серьезные последствия, что в какой-то степени объясняет их длительность. Мария Медичи олицетворяла собой союз с Испанией и поддержала Ришельё, когда он разгромил партию протестантов после осады Ла-Рошели и мира в Але (отменявшего часть протестантских привилегий). Но она враждебно относилась к заключенному им союзу с немецкими протестантскими князьями и особенно к союзу с королями Дании и Швеции: эти страны в 1618 г. вступили в войну против Габсбургов, получившую в дальнейшем название Тридцатилетней.

Эта первая большая европейская война уже не шла под знаменем религии, по крайней мере ее одной. Австрийские и испанские Габсбурги вступили в борьбу с теми, кто угрожал их могуществу. Ришельё полагал, что провидение даровало Франции ее географическое положение, чтобы она, старшая дочь католической Церкви, смогла противостоять враждебному окружению, посягавшему на ее независимость. Поэтому кардинал организовал военный поход в Вальтелину с целью разделить немецкие и итальянские владения Габсбургов, а также в Лотарингию и в прирейнские области, чтобы испанцы и австрийцы не имели возможности помочь Испанским Нидерландам. По этой же причине он вступил в союз с Республикой Соединенных провинций и субсидировал шведского короля, чьи военные кампании наводили ужас на мирных жителей до самого Эльзаса…

Политика Ришельё вызвала возмущение в партии «правоверных», во главе которой стоял Мишель де Марийак. Но, кроме того, она была разорительна для страны, по поводу чего кардинал заявил, что предпочитает «отнимать деньги, а не жизни». Противники кардинала тем самым олицетворяли «партию мира» после кризиса, вызванного неурожаем пшеницы, и последовавшего за ним голода, который обрушился на страну, уже пораженную чумой. Эпидемия, вероятно, сопровождала шествие по стране армии. Известен следующий случай: в городе Динь, население которого насчитывало в 1628 г. 10 тысяч человек, год спустя осталось не более 1500 жителей. Таким образом, двор и города не приняли политику кардинала, несмотря на финансируемую им официальную «Газетт», в которой излагались объяснения его политики, особенно с помощью пера Теофраста Ренодо. Зато король, наоборот, ее одобрял, правда, при условии личного рассмотрения всех политических вопросов, чем Ришельё никогда не пренебрегал, хотя, по его собственному признанию, «оказалось, четыре квадратных ножки королевского стола в его кабинете мне покорить труднее, чем все поля сражений Европы».

«День одураченных» стал, таким образом, победой одной политической силы над другой: король решил, что доводы Ришельё более обоснованны, тогда как противников кардинала он заподозрил в желании лишить его контроля над государственными делами. Ведь «правоверные» составили «партию», организованные действия которой могли, подобно гугенотской партии, стать угрозой для самой монархической власти.

Казалось, что теперь война и абсолютизм будут идти бок о бок.

РИШЕЛЬЁ: ОТ КОРОЛЯ-ГОСУДАРСТВА К ГОСУДАРСТВУ-КОРОЛЮ