История Франции в раннее Средневековье

Сидоний Аполлинарий так описывает франкских воинов этой поры. Их рыжие волосы начесаны на лоб, оставляя затылок открытым. Глаза влажные, зеленоватые, лицо бритое; вместо бороды гребень встречает только жидкие усы. Телесное платье сжимает члены этих рослых воинов и оставляет нагою щиколотку. Широкий пояс стягивает худой живот. Они любят, играя, бросать издали свои франциски[314], вращать щиты и одним прыжком наскакивать на врага ранее, чем долетел до него ими же брошенный дротик. С детства война является их страстью. Если они бывают раздавлены численностью врага, — их побеждает только смерть, но не страх.

В разных местах Белгики, особенно в области Намюра и Шарлеруа, археологические расследования открыли следы франкского заселения. Некрополи этой области (Samson, Spontin, Furfooz) дали массу ценных вещей и оружия, позволяющих восстановить облик франкского воина. Туника или sagum (сагум) застегивалась пуговицами или пряжками. Медный пояс, скрепленный широкой пряжкой, с серебряной или бронзовой резьбой, стягивал ее у талии. На нем висел длинный меч с деревянной или костяной ручкой или короткий нож — скрамасакс, в деревянных, обтянутых кожей ножнах, кинжал, костяной или деревянный гребень, ножницы, кошелек с деньгами и мелкими предметами, такими как пила, ключи. Тут же висел топор с одним острием (так называемая франциска, которым действовали вблизи и издали, бросая его в неприятеля), ангон — железный дротик с крючьями на конце, причинявшими опасные раны. Пика — фрамея, представляла деревянный ствол с плоским железным концом, иногда украшенным резьбой. Употребляли и лук (деревянные части его исчезли, но в могилах находят железные наконечники стрел). Для обороны служил деревянный щит, дощатый или плетеный из прутьев, обтянутый кожей — овальный или круглый, 50–70 см в диаметре. Внутри у него была ручка; снаружи, в центре металлический круг — umbo, который железными стержнями соединялся с железной же полосой, шедшей по окружности. Раскопки не обнаружили шлемов. Значит, голова была непокрыта. В могилах находят бронзовые кольца, украшенные буквами, насечками, гнездами для камней, женские ожерелья из жемчуга, золота, стекла и амбры, серьги, браслеты. В них наблюдается смешение варварского и римского вкуса[315].

У берегов Галлии хозяйничали саксы.

«Для этих пиратов, — пишет Сидоний Аполлинарий, — наслаждение — бороздить Британское Море своими кожаными лодками… Когда речь идет о грабеже, все умеют повелевать и подчиняться. Сакс самый ужасный из врагов… Он играет с бурей… Прежде чем поднять паруса, саксы убивают десятого из своих пленников».

Берег Галлии, который они опустошают от устья Рейна до устья Луары, получил выразительное название «Саксонский берег». В некоторых местах: в Байе, в устье Луары, они устраивают свои пристани и отсюда движутся к югу. В биографии Вивиана, епископа Сента, рассказано, как город был спасен молитвами епископа.

III. Аэций и Аттила

Так со всех сторон Галлия наполнялась варварами. Даже те, кого Рим считал союзниками, постоянно обнаруживали готовность растягиваться за отведенные им пределы. Их послушание и верность зависели от энергии и ловкости римских вождей, на обязанности которых лежало напоминать им об уважении к договору. В течение 25 лет Аэций играл эту роль в Галлии, в то время как Плацидия управляла Империей от имени своего малолетнего сына Валентинина III.

На юго-западе готский король Теодорих был очень ненадежным союзником и неоднократно хотел проникнуть в долину Роны. Аэций несколько раз разбил его. На северо-востоке бургунды, нарушившие договор, заключенный с Римом, также были наказаны. Некоторое время спустя гунны, добравшись до Рейна, нанесли им кровавое поражение, память о котором сохранилась в «Песни о Нибелунгах»[316]. Аэций, думая, что бургунды больше не опасны, поселил их остатки в 443 году в Савойе (Sabaudia) близ Женевы. На северо-западе в ту же пору жители Арморики изгнали римских чиновников. Аэций отдал ее аланскому королю Эохариху и его дружинам, которые 10 лет опустошали несчастную страну. Римские постройки, найденные здесь, носят следы пожаров, — очевидно, этой эпохи.

На севере Аэций отбил нашествие франков, которые под предводительством Хлодиона овладели Турнэ, Камбрэ и дошли до Соммы. Он захватил их на берегах Канша. «На соседнем с рекою холме, — пишет Сидоний Аполлинарий, — варвары справляли гименей, плясками и песнями, по образцу скифов. Белокурая невеста сочеталась с белокурым, как она, женихом… Свадьба была разгромлена… На телегах виднелись праздничные приготовления — блюда, кушанья, полные котлы, увенчанные гирляндами… Вместе с кибитками невеста досталась во власть победителю»…

Аэций своей энергией сумел внушить варварам уважение к римской власти. Когда в середине V века гунны обрушились на Галлию, вокруг него сплотились и галло-римляне, и германцы.