История Франции в раннее Средневековье

Наконец само государство испугалось этого роста церковных имуществ и стало искать в римском праве положений, защищающих права естественных наследников. Но соборы мечут громы и молнии против наследников, удерживающих имущество, завещанное Церкви. Особенно решительное нападение на Церковь произвели короли. Хлотарь хотел отобрать ⅓ церковных доходов в казну, но напуганный угрозами епископов, отказался от этого проекта. Хариберт отнял землю св. Мартина[425], но Сигеберт ее возвратил. Церкви и монастыри; имели и другие доходы. Одним из важнейших была церковная десятина. Уже св. Иероним рекомендовал Западной Церкви это еврейское учреждение «десятины с доходов от земель и стад», но только в VI веке Церковь стала стремиться сделать ее правильным налогом, грозя отлучением (собор 585 г. в Маконе) за отказ вносить ее. Однако на про все продолжение меровингского периода десятина сохранила характер добровольного взноса. Кроме того, церковные учреждения получали разные пошлины с товаров, которые дарили им короли. Наконец, церковное богатство постоянно пополнялось приношениями верных — денежными суммами, драгоценностями, материями и другими вещами, которые приносились в особенно чтимые святилища. Чтобы защитить эти богатства от разбойников, солдат и самих королей, Церковь пускала в ход устрашающие легенды, вроде истории о солдатах, ограбивших монастырь св. Мартина. Когда они переплывали Луару, весла сломались, копья, которые они хотели употребить в качестве руля, вонзились им в грудь. Спасся только тот, который отговаривал их от этого предприятия. «Пусть знают люди, — замечает Григорий Турский, — что никто не должен желать или похищать церковное добро, ибо суд Божий вскоре разразится над ним».

Писатели этой эпохи часто хвалят епископов за «знание божеских и человеческих законов». Церковь захватывает все большую часть судебных дел, в которых заинтересованы клирики, и процессов между клириками и светскими людьми. Затем к клирикам начинают причислять всех церковных клиентов — отпущенников, вдов и сирот. Впоследствии Церковь захватила дела, касающиеся завещаний. Наряду с официальным, мы видим частное вмешательство епископов в ряд судебных дел путем ходатайств, освобождения узников и т. д. Иногда сама королевская власть поручает им контроль над действиями графа. В церкви имеют место самые торжественные присяги, и клятвопреступников карает «Божий Суд». Так как общественный порядок было плохо обеспечен, то оставалось рассчитывать на полицейское рвение святых и побуждать их к нему. После воровства в церкви св. Колумбы, Элигий грозит святой засыпать вход в ее храм кучей колючек, если она не заставит вернуть украденное.

Церкви — это священные убежища, права которых нельзя нарушать безнаказанно. Когда солдаты Гунтрамна в 585 году ворвались в церковь св. Винцента, где скрылись жители Ажана и принялись грабить и убивать, — их тотчас постигла кара. Одни, одержимые демоном, кинулись в Гаронну, другие умерли от лихорадки и разных болезней. «Я видел, — прибавляет Григорий, — в Турской стране людей, принимавших участие в этом преступлении: они были терзаемы невыносимыми мучениями. Многие сознавались, что Бог их наказал. Так защищает Бог своих святых». Даже злодеи, преступившие священный порог, были неприкосновенны. Нередко крупные магнаты, чтобы спастись от врагов, селились со своими приверженцами в базиликах или епископских домах и наполняли священные места шумом своих пиров и песен.

Чтобы наказать за нарушение своих законов, Церковь располагает страшными карами — особенно отлучением, отторгающим виновного от общества верных. Иногда, чтобы сильнее поразить воображение, она запирает храм, где было совершено преступление, останавливает христианскую жизнь во всем городе. После убийства епископа Претекстата, Левдовальд, епископ Байе, запирает церкви Руана. Народ не должен был присутствовать при божественных службах, пока не был открыт виновник злодеяния.

III. Христианство и языческие обычаи. Народное благочестие [426]

Тогда как Восток еще волновался богословскими спорами, Галлия не знала уже подобных смут. Ее духовенство было слишком невежественно, чтобы интересоваться такими вопросами. Ненависть к арианству еще живет, поддерживаемая испанскими «верными». Но если раннему средневековью чужды богословские диспуты, оно знает проявления религиозного фанатизма, хотя далеко не в такой мере, как это будет впоследствии. Евреи, рассеянные по многим областям Франции, особенно по торговым городам, являются объектом народной ненависти.

Им запрещают занимать публичные должности, особенно финансовые, им грозят суровыми карами за попытку обращать в иудейство рабов-христиан. Браки между ними и католиками запрещены. Хильдеберт запрещает им, вероятно, во избежание стычек, показываться на площадях во время Пасхи. Хильперих даже хотел принудить их креститься. В 629 году Дагоберт повторяет этот указ, по-видимому, впрочем, только исполняя желание императора Ираклия. Подобные эдикты не применялись.