История Франции в раннее Средневековье

С язычеством приходится бороться решительно и упорно. Христианство почти исчезло на севере и востоке, и миссии св. Ведаста, св. Аманда, св. Элигия, св. Омера, св. Лупа, Урсмара должны были завоевать вторично эти страны. Это было небезопасно: ни один священник не смел появляться в области Гента, — так дик был этот край, и свирепы его жители. Св. Аманд отправился туда на проповедь один, оставленный своими спутниками. Его сперва хотели утопить, но своей энергией и добротой он победил варваров, которые массами пожелали креститься и разрушили своих идолов и храмы. Во всяком случае, в той Фландрии, которая ныне является цитаделью католичества, лишь с XI века прочно утвердятся большие монастыри. На юго-западе, в Васконии св. Аманд первый принес христианство в ущелья Пиренеев. Даже на юго-востоке Галлии, где родилось галльское христианство, оно не вполне торжествовало. Случилось однажды, что некий епископ, садившийся здесь на корабль, чтобы ехать в Италию, оказался единственным христианином среди язычников-крестьян.

Акты соборов показывают, как заботит епископов это упорное переживание язычества. Они изображают свою паству едящей идоложертвенное мясо, призывающей демонов, почитающей священные утесы, ручьи и деревья. Короли подтверждают каноны соборов: «Мы верим, — говорит Хильдеберт I в своем эдикте, — что в наших интересах и в интересах наших подданных, чтобы христианский народ, откинув почитание идолов, посвятил себя единому Богу… И так как массу (plebs), которая не повинуется советам епископов, мы должны исправлять нашей властью, то мы решили издать этот эдикт. Всякий, кто узнав о нем, откажется ниспровергнут, в границах своих полей памятники и храмы, посвященные демонам, или помешает сделать это священникам, должен дать поручителей и явиться на наш суд». В 626–627 году собор еще совершенно определенно упоминает о язычниках. Только в середине VII века о них уже нет речи.

Если существование язычников неоспоримо, то нельзя все-таки сказать, чтобы у них сохранился правильно организованный культ. Чаще всего речь идет о суеверных обрядах, свидетельствующих о традиционной привязанности народа к старым святилищам. Часто они смешиваются с обрядами христианства. Наконец, нелегко бывает отличить паганизм варварский от паганизма классического. В конце VII века св. Губерт находит в густых арденнских лесах, столь дорогих для германских богов, остатки культа Водана (Одина). Его следы сохранились в народных легендах о «черном охотнике», пробегающем леса со своей стаей. Настроение мистического ужаса, разлитое в лесном мраке, содействует сохранению старых культов, связанных с лесами: этот мрак пугает и очаровывает, проникая в его царство, чувствуешь могущество изгнанных богов, которым он был приютом. Диана становится богиней ведьм, царствующей на их шабашах, руководящей их странными полетами в ночной тиши. Продолжает жить и старый культ озер, деревьев, утесов, источников. «В Жеводане каждый год в установленный день крестьяне приезжают на повозках к озеру св. Андеоля, остаются тут три дня, убивают животных и пируют». Они совершают возлияния озеру, бросают в него приношения: куски материи, клочья шерсти, сыр, хлеб. Местный епископ, чтобы отвратить их от этого, построил в этом месте церковь св. Илария. Но привычка была сильна: следы этого обычая находили еще в прошлом веке. Если верить византийскому историку Прокопию, франки еще в VI веке приносили человеческие жертвы и гадали по их внутренностям. Это сообщение несколько сомнительно, но несомненно, что гадали по грому, по полету птиц, обращались к знахарям и колдуньям.

В обыденной жизни на каждом шагу проявляются и доныне эти языческие переживания: празднование нового года 1 января маскарадами, зажиганьем свечей на перекрестках и развешиваньем венков на деревьях и т. п., все это обычаи, которые Церковь всегда осуждала, и которые дожили до наших дней. Немало языческой старины удержалось во французских похоронных обрядах: выставление тела, надгробные причитания, обол для Харона, вкладываемый в рот покойного, оружие и драгоценности, полагаемые в могилу.