История Франции

6. И напротив, через издание Энциклопедии философы приобщили всю страну к защите своих идей. Поначалу Энциклопедия была проектом, предложенным книгоиздателями. Дидро, обладавшему, наряду с бурной гениальностью, основательными качествами редакционного секретаря, было поручено руководить этим начинанием. Он привлек к сотрудничеству Монтескьё, Вольтера, д’Аламбера – то есть все созвездие светил первой величины. Сначала цензура воспринимала эту работу как простой словарь, но вскоре проницательные умы поняли, что Энциклопедия старается заменить картину мира, сохранившуюся по наследству от Средних веков, на другую, которая была ньютоновским представлением о мире. Вселенная энциклопедистов уже не была созданной Богом для испытания человека. Авторитет уже не был основой истины. Достижения прогресса утверждали возвращение человека к природе. Эта доктрина была достаточно хорошо скрыта под формой обычной информации, но искушенный читатель мог легко ее обнаружить. В области политики Энциклопедия учила, что короли, чтобы сделать счастливыми своих подданных, сами должны обладать свободой в деле создания новых законов, основанных на разуме; что самым большим злом является неравенство социальных условий; что цель образования – приведение человека к естественной мудрости. Влияние Энциклопедии было огромно. Хотя это издание стоило девятьсот восемьдесят ливров и включало двадцать семь томов, на него было четыре тысячи триста подписчиков. Придворное дворянство и провинциальная буржуазия – вся элита Франции – могли найти в Энциклопедии необходимые им сведения. Она стояла в библиотеках замков и у многих деревенских кюре. Парламент и высшее духовенство неоднократно высказывали беспокойство, король приказывал конфисковать экземпляры, но сам глава полиции и директор книгоиздательства покровительствовали энциклопедистам. Накануне наложения ареста директор Мальзерб предлагал Дидро спрятать оттиски в своем собственном кабинете. Когда король искал сведения о составе орудийного пороха или рецепт губной помады, то мадам де Помпадур приказывала принести ему нужный том запрещенного труда. Король находил там то, что искал, и сожалел о наложенном запрете. Маркиза собирала некоторых энциклопедистов у себя. Она хотела сделать из Людовика XV короля философов. Но ей это не удалось. «Во Франции это немодно», – отвечал он с меланхолическим упорством. Но свойство моды заключается в том, чтобы меняться.

Жан Юбер. Ужин философов. Первая половина XVIII в.

Морис Кантен-Латур. Вольтер. Около 1736

Бенуа Луи Анрикез. Жан д’Аламбер. Гравюра с живописного оригинала Рене Жоллена Никола

7. Было бы ошибкой представлять себе энциклопедистов единодушной командой. Бюффон – великий натуралист, очень полезный соратник, но постоянно «не в ладах с равными себе» – вскоре отошел от дел. Д’Аламбер (побочный сын мадам де Тансен), академик, сотрудничал только на протяжении времени, необходимого для тесного сплочения коллектива. Атеисты Гольбах и Ламетри никогда не могли найти взаимопонимания с Вольтером, деистом и консерватором. Вольтер называл себя антиклерикалом, антикатоликом, но в политике его мораль была моралью действия, реалистической и оппортунистской, в чем он довольно тесно сходился с Дидро – другим представителем французской буржуазии, уже твердо занимающим свое место в обществе. Еще больше, чем Вольтер, отсутствием религиозности у большинства энциклопедистов был шокирован Руссо. Он олицетворял собой реакцию против рационализма и вольнодумства первой половины века. Он не восхищался так, как Дидро или Вольтер, «достижениями просветителей». Руссо порывал не только с традицией, но и с цивилизацией. Он доверял не разуму, а чувствам, эмоциям и в их расцвете видел добродетель. В политике он желал видеть общество, основанное на «общественном договоре», по которому люди добровольно соглашаются жить в соответствии с естественной моралью. Он не мог найти взаимопонимания с энциклопедистами, потому что «они были людьми науки, а он к ним не принадлежал». Но его теории глубоко трогали сердца. Ничто не утомляет так быстро, как распущенность. Сама ее доступность создает однообразие. Женщины сожалели о времени сильных страстей. Руссо предложил им «Новую Элоизу», заменив в иерархии положительных героев мужчину умного на мужчину чувствительного. Нужно признать, что он сильно изменил нравы своего времени.

Морис Кантен-Латур. Жан-Жак Руссо. Первая половина XVIII в.

Бенуа Луи Анрикез. Дени Дидро. Гравюра с живописного оригинала Луи Ванлоо. XVIII в.