Читаем История Франции полностью

4. В момент развала империи внутренняя политика Франции была подчинена ее внешней политике. За несколько лет карта Европы полностью изменилась. Франция уже не занимала лидирующих позиций. Болезненный факт для французов, но каждый разумный и честный государственный деятель вынужден был с этим считаться. Такое положение объяснялось несколькими причинами. Враги империи обвиняли ее в некомпетентности, в безнравственности режима, в разложении, в результате чего она забыла об армии. Фрейсине, хотя и республиканец, не принимал подобного объяснения. «Нельзя допускать, чтобы из-за незнания, чрезмерной скромности или партийных интересов вокруг нас твердили, что Франция недостойна самой себя. Те, кто это утверждает, озлоблены несчастьем или просто пристрастны». Самая значительная ошибка императора заключалась в том, что он защищал принцип национального самоопределения. Во имя этой абстрактной идеи он своими руками создал для Франции серьезных противников в лице других крупных держав. Отныне в Европе была не только Австрия, как во времена старого режима, но еще и объединенная мощная и агрессивная Германия. Некогда Франция, имея 25 млн населения, была в состоянии собрать армию, способную победить Европу. Однако демографический рост в соседних странах опережал Францию. Начиная с 1870 г. она остается великой державой, но уже не самой сильной на континенте. Ошибки империи сделали эту ситуацию очевидной, но не они ее создали.


5. Несмотря на то что «время колебаний» сделало Францию менее грозной в военном отношении, она оставалась все такой же богатой и процветающей. Никогда еще страна не обогащалась быстрее, чем при Июльской монархии и Второй империи. С одной стороны, это процветание было связано с промышленной революцией XIX в., ведь обогащение Англии, Германии, Бельгии происходило в это же время. С другой – оно было вызвано еще и тем интересом, который проявляли тогда правительства к развитию промышленности, средств связи и градостроительства. В свое время эти серьезные инициативы сопровождались скандалами; они способствовали слишком быстрому созданию крупных состояний, но следующим поколениям они предоставили необходимое материально-техническое обеспечение. Если во времена Второй империи бульвары отличались расточительностью, то мелкая буржуазия, провинция, деревня оставались верными традициям экономии французского крестьянина. В 1870 г. «вязаный чулок» лопается от золота. Оно понадобится, когда для освобождения Франции Временное правительство будет вынуждено сделать заем, и этот заем будет покрыт суммой, в четырнадцать раз большей. В ту эпоху вкладчик, принадлежащий к мелкой или крупной буржуазии, коммерсант или фермер представлял собой силу. Еще долгое время правительства, образованные в результате всеобщего голосования, смогут существовать только в том случае, если их изберет подавляющим большинством плебисцит, в котором участвует ограниченное число избирателей, в чьих руках сосредоточены финансы, и если они одобрены банкирами. Вплоть до войны 1939 г. радикальные или социалистические правительства Франции будут натыкаться на «денежную стену».


Всемирная выставка в Париже. Экспозиция французских паровых двигателей. Фотография Чарльза Торстона Томпсона. 1855



Книга шестая

Третья республика



I. Правительство национальной обороны

Перейти на страницу:

Все книги серии Города и люди

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология