История Французской революции: пути познания

Значительно более сложной, чем раньше, видится сегодня проблема идеологических предпосылок Французской революции. По мнению к. и. н. Н. Ю. Плавинской (ИВИ), содержащийся в работах В. П. Волгина, взгляд на Просвещение как на «буржуазную идеологию» представляется сейчас слишком узким. Учения просветителей оказали, возможно, ничуть не меньшее влияние на вождей контрреволюционного лагеря, чем на самых радикальных лидеров революции. Наследие философов использовалось как идеологическое оружие по обе стороны баррикад. Кроме того, влияние доктрин просветителей на деятелей революции далеко не всегда носило прямой характер. Необходимо дальнейшее исследование периода между временем расцвета философии Просвещения в начале 70-х гг. XVIII в. и началом революции. Именно тогда многие идеи, выдвинутые ранее просветителями в самом общем виде, подверглись существенной переработке, реинтерпретации и актуализации в произведениях сотен безвестных публицистов и газетчиков, приняв тот вид, в котором их и воспринимали многие участники революционных событий.

В ряде выступлений затрагивался вопрос о роли буржуазии во Французской революции. Освещение в нашей литературе связанных с этой темой проблем требует определенной корректировки, считает А. В. Адо. «При анализе не только социальных, но и политических преобразований первых лет революции преимущественно акцент ставится на буржуазной ограниченности, непоследовательности, неспособности на решительную ломку старого... Между тем масштабность политических реформ этого времени требует большего историзма оценок. В силу целого ряда причин уже Учредительное собрание оказалось способно в 1789 - 1791 гг. осуществить в европейских условиях той эпохи уникальные политические преобразования. Именно в эти годы на смену авторитарно - административной системе абсолютной монархии закладывались основы новой правовой государственности».

Грешат схематизацией и распространенные представления о политических «партиях» буржуазии революционного десятилетия. Так же, как и якобинцев, группировку жирондистов пытаются жестко привязать к постоянной и четко определенной социальной основе, для обозначения которой используются абстрактные понятия «крупная» или «средняя буржуазия», ни в коей мере не отражающие реального, гораздо более сложного состава предпринимательских слоев Франции XVIII в. Об этом говорил Э. Е. Гусейнов, указавший на необходимость учитывать значительную автономию участвовавших в революции идейно-политических объединений, ибо их деятельность и идеология были лишь опосредованно связаны с интересами тех или иных социальных групп. «Как и многие подобные организации, Жиронда не была порождена определенными социальными слоями для реализации их чаяний и устремлений. Вырастая из небольшого кружка политических единомышленников, она свободно «плавала» над кипящим социальным морем революционной эпохи, находя в нем базу для поддержки, Причем сама эта база претерпевала значительные изменения в период 1791 - 1792 гг., и особенно в 1793 г.». Упрощенная трактовка буржуазных политических объединений во многом порождена отнюдь не безупречным с точки зрения логики научного познания подходом к их исследованию, заключающимся в рассмотрении той или иной «партии» исключительно сквозь призму ее борьбы с другими группировками.

В подавляющем большинстве работ, отметил к. и. н. С. Я. Карп (ИВИ), жирондисты предстают более радикальными деятелями, чем фейяны, а монтаньяры - более решительными и последовательными, чем жирондисты. Восприятие жирондистов только как антимонтаньяров приводит к тому, «что на политику Жиронда проецируются те или иные черты политики Горы с последующей оценкой жирондистов по нежеланию или неспособности <...> пойти на меры, ставшие необходимыми и осуществимыми в качестве государственной политики лишь на следующем этапе революции». Соответственно, проблемы генезиса, внутренней динамики развития, специфических черт идеологии Жиронды остаются вне поля зрения историков.

О том, что французская буржуазия даже в начале революции едва ли может рассматриваться в качестве монолитной группы, имевшей единую программу, говорила к. и. н. Е. В. Киселева (ИВИ).

Еще одна почти не тронутая советской наукой область исследования Французской революции - история массового сознания. Преобладавшая долгое время в наших гуманитарных дисциплинах иллюзия объяснения практически любого общественного явления непосредственным действием социально - экономических факторов обусловила явно недостаточное внимание к разработке проблем менталитета различных слоев французского общества XVIII в. Между тем без совместных усилий историков, этнологов, специалистов по фольклору в изучении коллективных настроений масс часто оказывается невозможным выявить подлинные мотивы народных выступлений, происходивших нередко в сравнительно благополучные с экономической точки зрения периоды, считает к. и. н. 3. А. Чеканцева (Новосибирский государственный педагогический институт).