История Германии в ХХ веке. Том I

Несколькими днями ранее Гитлер еще более радикально объяснил свои цели руководству вооруженных сил. С точки зрения экономической политики переориентация на увеличение экспорта, и, таким образом, возвращение на мировой рынок, уже не представлялась возможной, хотя бы потому, что другие государства не позволили бы этого. Только когда Германия снова будет иметь сильную армию и сможет оказывать политическое влияние, можно будет думать о «борьбе за новые экспортные возможности». Лучшим вариантом, однако, было «завоевание нового жизненного пространства на востоке и его беспощадная германизация» – таким образом, по расчетам Гитлера, можно было бы обойтись без возобновления связи с мировым рынком. Но это были мечты на будущее; несомненным было то, что «только с помощью политической силы и борьбы можно было изменить нынешние экономические условия»[57].

Масштабы и скорость перевооружения уже в 1934 году резко возросли. Армия должна была быть быстро увеличена до 300 тысяч человек, одновременно началась работа по созданию военно-воздушных сил, для чего в мае 1933 года под руководством Геринга было создано отдельное министерство. Уже в 1934 году военно-морской флот также должен был быть расширен сверх пределов, установленных Версальским договором. Государственные расходы на вооруженные силы, включая секретные бюджеты, росли в геометрической прогрессии – с 1,9 миллиарда рейхсмарок в 1933 году до 4,1 миллиарда рейхсмарок в следующем году, и этот стремительный рост продолжался в последующие годы: в 1936 году он уже достиг 10,3 миллиарда, в 1937 году – 11,0 миллиарда, а в 1938 году – 17,2 миллиарда. Доля расходов вермахта в государственных бюджетах выросла с 4 процентов (1933) до 18 (1934) и, наконец, до более 50 процентов в 1938 году. Общие государственные расходы выросли на 70 процентов с 1933 по 1935 год, причем более половины этого роста пришлось на вермахт. Напротив, частное потребление и частные инвестиции даже в 1935 году все еще были значительно ниже докризисного уровня (минус 7 и 22 процента соответственно). Наконец, в 1938 году доля государственных расходов в национальном доходе достигла 35 процентов (во Франции – 30, в Великобритании – 23,8, в США – 10,7), из которых 74 процента составляли расходы на вооружение – таким образом, в 1938 году более четверти национального дохода Германии было потрачено на вооружение. «Ни одно капиталистическое государство, – резюмирует историк экономики Адам Туз, – никогда ранее за столь короткое мирное время не предпринимало перераспределения всего общественного продукта в таких масштабах»[58].

Резкое увеличение расходов на оборону привело к резкому росту экономики. Уровень безработицы снизился с 10,3 процента (1935) до 1,9 процента (1938). Нехватка рабочей силы отмечалась в некоторых отраслях с 1936 года, а с 1937 года – почти повсеместно. Появился термин «экономическое чудо», и растущая популярность режима и Гитлера в частности объяснялась этим прежде всего[59].

В связи с таким огромным ростом государственных расходов частные инвестиции и частное потребление отошли на второй план. Однако политически важное сравнение с почти безнадежной ситуацией до 1933 года поначалу отодвинуло эти аспекты на второй план. Прежде всего, однако, необходимо было найти способы финансирования такого резкого увеличения государственных расходов. Повышение налогов, само по себе испытанное средство, было непопулярным и само по себе не могло покрыть расходы. Более того, они привлекли бы нежелательное внимание к перевооружению Германии как внутри страны, так и за рубежом. Ялмар Шахт, президент Рейхсбанка и министр экономики, ключевая фигура в экономической политике на раннем этапе существования нацистского государства, нашел, однако, другой способ организовать финансирование перевооружения столь же тихо и эффективно: счета от оружейной промышленности направлялись в созданную четырьмя крупными корпорациями фирму Мефо (Metallurgische Forschungsgesellschaft), которая, в свою очередь, финансировалась Рейхсбанком.