История Германии в ХХ веке. Том I

Теперь рассуждения о том, куда девать евреев с аннексированных территорий, все больше сосредотачивались на проекте «еврейской резервации», которая должна была быть создана в окрестностях Люблина. Главное управление имперской безопасности уже с конца сентября 1939 года говорило о создании «имперского гетто» «за Варшавой и вокруг Люблина», куда будут помещены «все политические и еврейские элементы, подлежащие выселению из немецких гау». С этой идеей превращения по крайней мере восточной части Генерал-губернаторства в «еврейскую резервацию» поначалу согласился и Франк, высказавшийся о судьбе депортированных с наибольшей откровенностью: «Особых проблем с евреями не было. Очень приятно, что мы наконец-то можем физически расправиться с еврейской расой. Чем больше их погибнет, тем лучше; встреча с ним [евреем] – это победа для нашего рейха. Евреи должны почувствовать, что мы пришли. Мы хотим получить от ½ до ¾ всех евреев к востоку от Вислы»[19].

Затем в Главном управлении имперской безопасности в Берлине начальник отдела переселения Адольф Эйхман начал депортацию нескольких тысяч евреев из восточной части Верхней Силезии в лагерь в западном округе Люблина, недалеко от небольшого городка Ниско на реке Сан. Но после того, как руководство вермахта выступило против поселения евреев в приграничной с Советским Союзом зоне, этот план также был отменен. Отныне, объявил Гиммлер, не только Люблинский район, но и все Генерал-губернаторство должно рассматриваться «как место сбора тех, кто по расовому признаку не годится для Германии»[20].

Однако планы по депортации всех евреев из инкорпорированных районов в Генерал-губернаторство оказались невыполнимыми. Из примерно 600 тысяч евреев в этих регионах к концу 1940 года было депортировано 110 тысяч; из примерно 350 тысяч германских евреев, все еще проживавших на территории рейха, – около 20 тысяч; из примерно 30 тысяч немецких синти, подвергавшихся преследованиям со стороны германских властей и также подлежавших депортации, – около 2800.

Таким образом, не позднее марта 1940 года стало ясно, что депортация всех польских евреев – куда бы то ни было – неосуществима, по крайней мере в краткосрочной перспективе. После этого, как Гейдрих объявил уже в сентябре, немецкие власти начали постепенно создавать еврейские гетто – закрытые городские районы – во всех больших и многих малых городах присоединенных территорий и Генерал-губернаторства, где в течение нескольких следующих месяцев была сосредоточена значительная часть еврейского населения. Здесь условия вскоре стали плачевными – как и в Лодзи, куда свозили евреев не только из города, но и из дальних окрестностей, так что вскоре более 160 тысяч человек вынуждены были жить в районе площадью не более четырех квадратных километров.

Эта импровизированная «геттоизация», не рассчитанная на долгосрочную перспективу, была, таким образом, лишь промежуточным вариантом, пока не решат, куда в конечном итоге депортировать евреев и где их поселять. Наспех выделенные еврейские кварталы совершенно не подходили для размещения таких масс людей, и вскоре в каждом таком гетто стало не хватать всего – еды, жилья и работы, а также медицинского и гигиенического ухода для сотен тысяч человек. Начались голод и эпидемии, результатом стали черные рынки и контрабанда продовольствия. Это, в свою очередь, побудило немецкие власти принять дальнейшие, еще более жесткие меры против евреев – катастрофические условия в гетто, которые они сами и создали, только еще раз подтвердили им, что это евреи принесли с собой эпидемии, тайную торговлю и преступность, как и предсказывали эсэсовцы в ноябре 1938 года: повергнутые в несчастье, евреи обязательно стали бы преступниками, и тогда их можно было бы уничтожить как преступников[21].

Убежденность в том, что геттоизация была лишь временной мерой, за которой вскоре или, по крайней мере, в обозримом будущем последует окончательное решение о том, куда отправить польских евреев, оказалась фактором огромного значения. Для немецких хозяев польских провинций существовала циничная логика в создании этих гетто исключительно как промежуточного пункта, поскольку плохие, а вскоре и чудовищные условия жизни в «еврейских жилых районах» недвусмысленно указывали на крайнюю «неприемлемость этих условий», которые должны были закончиться в результате ожидаемой депортации евреев. Решение о переселении в «гетто» сотен тысяч людей без создания каких-либо условий для их размещения и питания нельзя понимать только как организационно не продуманное решение, которое затем привело к хаосу и, как реакция на него, ко все более радикальным предложениям властей. Напротив, создание «невыносимых» условий и безвыходных ситуаций, на которые силы безопасности должны были реагировать соответствующими «жесткими мерами», было не только результатом, но и целью этой политики[22].

ВОЕННАЯ ЭКОНОМИКА И ТРУДОЗАТРАТЫ