История Германии в ХХ веке. Том I

Понятие «Фольксгемайншафт» («народная общность», Volksgemeinschaft) возводилось национал-социалистами в ранг социально-политического идеала. В этом понятии заключались отрицание социальных конфликтов интересов и интегративная социальная политика, пропагандистское постулирование равенства и исключение «расовых и этнических чужаков». С началом войны эта концепция сообщества против мира внешних врагов обрела новую основу, которая быстро укрепилась в эпоху военных успехов. Однако после неудач на Восточном фронте в конце лета 1941 года, а тем более после начала бомбардировок союзниками немецких городов и поражения под Сталинградом внутренняя сплоченность пошатнулась. После почти десятилетия неизменных успехов и побед Гитлера как внутри страны, так и за ее пределами, немцы впервые столкнулись с поражением и ухудшением собственного положения. Поэтому для поддержания сплоченности и лояльности режиму требовались другие интеграционные механизмы[50].

В восприятии значительной части населения Германии после долгих десятилетий непрекращающихся кризисов с приходом к власти национал-социалистов наступило нечто похожее на спокойствие. Даже те, кто не поддерживал политику нацистов, могли оценить и извлечь пользу из экономического подъема, быстрого сокращения безработицы и прекращения внутренних беспорядков, даже если они знали, какими способами это спокойствие было достигнуто. Поэтому неудивительно, что даже после начала войны усилия властей в первую очередь были направлены на то, чтобы как можно дольше сохранять эту «нормальность» и связанную с ней перспективу стабильности.

Однако эти усилия постоянно контрастировали с непрекращающимися крупными событиями и постоянно возобновляющейся динамикой, исходящей от режима, для которого чрезвычайное положение было жизненным эликсиром. Это создавало постоянное противоречие между стремлением к нормальной жизни, с одной стороны, и постоянной мобилизацией – с другой. Это было заметно еще в предвоенные годы, но с началом войны стало отличительной чертой жизни немцев: посещение концертов и сирена воздушной тревоги, семейная сплоченность и эвакуация детей из городов в сельскую местность, уроки латыни и собрания гитлерюгенда, отпуск на родине и отправка на Восточный фронт.

Для руководства режима было крайне важно сохранить на как можно более высоком уровне «настроение» населения и максимально снизить нагрузку на него. Этой цели служила, в частности, уже упомянутая налоговая политика военного времени, благодаря которой повышенная налоговая нагрузка – по международным стандартам, кстати, довольно мягкая – ложилась исключительно на плечи людей с высокими доходами, в то время как около двух третей населения это вообще никак не касалось. Это также включало щедрое обеспечение семей военнослужащих, которое достигало около 70 процентов от последнего дохода мирного времени и, таким образом, было значительно выше, чем в Великобритании (38 процентов) и США (36 процентов), хотя реальная заработная плата в Германии была значительно ниже. Война, по расчетам руководства режима осенью 1939 года, должна была как можно меньше ощущаться населением[51].

Тем более тревожной была реакция на ограничения, связанные с поворотными событиями в войне в конце 1941 года. За происходящим на фронте теперь следили еще более пристально, и беспокойство за родственников, сражающихся на Восточном фронте, было теперь главным настроением. Особенное внимание привлекали санитарные поезда, прибывающие с Восточного фронта. «Вид раненых вызвал чувство еще более глубокого сострадания», – говорилось в некоторых сообщениях. «Часто писали о том, что солдаты ужасно истощены и их форма настолько изорвана, что в них с трудом можно узнать немецких солдат. Именно такие сообщения о положении дел в санитарных поездах в значительной степени способствовали усилению беспокойства за солдат на Восточном фронте»[52]. Число убитых и раненых быстро росло. В войне больше не было ничего «нереального».