Читаем История Германии в ХХ веке. Том II полностью

Основной же причиной недостаточного роста производительности были недостатки в рационализации. Чтобы изменить ситуацию, требовались современные заводы и станки, а также соответствующие инвестиции. Первое время приносила хорошие плоды прежняя структурная политика эпохи Ульбрихта, ведь она была ориентирована в первую очередь на наиболее передовые отрасли. Однако сейчас перенаправление инвестиций в потребительский сектор, прежде всего в жилищное строительство, привело к нехватке средств для современных отраслей промышленности. Даже расходы на исследования и разработки снизились, а расширение крупномасштабных исследовательских центров замедлилось. Многим физикам, химикам, специалистам по информатике теперь было трудно найти работу – ни в одной другой области не были так хорошо видны пределы краткосрочной экономической политики этих лет, которая была полностью ориентирована на быстрый успех, как здесь[12].

Усиление централизации экономической политики в государственных плановых комиссиях было призвано исключать простои, двойную работу и корпоративный эгоизм. Если на этапе «новой экономической системы» все большее значение приобретала идея оценки успеха предприятия по его прибыли, то теперь на первый план вновь вышла ориентация на объем производства продукции, то есть на чисто количественные показатели. Следствием этого стало то, что взаимосвязь между затратами и выходом игнорировалась, и успех предприятия измерялся в основном с точки зрения объема производства – независимо от того, что было достигнуто. Теперь в качестве центральных экономических единиц были выдвинуты на первый план примерно 130 комбинатов – монопольных горизонтальных групп предприятий, которые были непосредственно подчинены центральному планированию в Берлине. В рамках комбинатов были объединены исследования и разработки, а также производство и сбыт продукции. Они отвечали за все производство товаров в своем секторе и в некоторых случаях достигали почти такой степени автаркии, которая характерна для концернов. Поскольку обмен и разделение труда в экономике ГДР функционировали ненадежно, комбинаты сами для себя осуществляли предварительную обработку сырья, а иногда даже производили собственное производственное оборудование. Они накапливали товары и сырье, чтобы в случае необходимости обменивать их на срочно необходимые материалы или станки. Кроме того, работников нанимали намного больше, чем требовалось, чтобы быть готовыми к непредвиденным обстоятельствам и внезапному спросу. Поскольку учитывался только результат производства, а не человеческие и материальные ресурсы, потребовавшиеся для него, такое расточительство вполне соответствовало нормам системы[13].

Кроме того, оставшиеся примерно 14 тысяч частных и 7 тысяч получастных промышленных и ремесленных предприятий, а также около 4 тысяч ремесленных кооперативов были национализированы и поставлены под централизованное планирование – чтобы, как было сказано, предотвратить высокие доходы частных предпринимателей и поставить всю экономику под единый контроль. Однако это привело к возникновению серьезных перебоев в поставках и производстве потребительских товаров, особенно в нишевых отраслях промышленности и ремесел.

Однако самой большой проблемой оказалась внешняя торговля. Согласно идеям плановиков СЕПГ, экономика ГДР должна была добиться остро необходимого повышения производительности труда в первую очередь за счет финансируемого кредитами импорта современных средств производства с Запада. С помощью новых производственных мощностей, приобретенных таким образом, в ГДР должны были производиться высококачественные промышленные товары и экспортироваться на Запад, чтобы погашать кредиты за счет полученной таким образом иностранной валюты. Эта стратегия не была абсолютно новой, она применялась и в других странах СЭВ, особенно в Польше. Она предполагала, что западные кредиты действительно использовались бы для закупки средств производства и что эти новые заводы использовались бы для выпуска конкурентоспособной продукции, которая находила бы достаточное количество покупателей на Западе по хорошим ценам. Более того, расчет предполагал линейное развитие роста, умеренные колебания цен и фиксированные процентные ставки. Однако ничего из этого не наблюдалось в реальности.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука