История Германии в ХХ веке. Том II

Расцвет международных финансовых рынков и идея постиндустриальной «новой экономики», которая должна была заменить устаревшую модель классического производства товаров, уже через несколько лет привели к крайне нестабильным и опасным кризисным ситуациям. В ФРГ, которую на рубеже тысячелетий часто высмеивали как «больного человека на Рейне» из‑за ее экономических трудностей (по аналогии с положением Османской империи сто лет назад), люди наконец-то были очень счастливы, прочное ядро традиционных отраслей, вопреки всем прогнозам, не только оказалось динамичным и способным к модернизации, но и представляло собой более надежную основу в бурях финансовых кризисов, чем экономика, основанная на хедж-фондах и рисковых инвестициях.

Однако было очевидно, что упадок традиционного промышленного массового производства, а также неолиберальные экономические модели и одновременный бум на фондовом рынке имели один общий результат: явный рост социального неравенства. Эта тенденция, до тех пор проявлявшаяся в основном в англосаксонских странах, теперь наблюдается и в ФРГ. В период с 1980 по 1995 год число состоятельных миллионеров удвоилось (с 67 тысяч до 131 тысячи), как и число получателей социального обеспечения (с 922 тысяч до почти 2,3 миллиона). В период с 1980 по 1995 год средний реальный доход наемных работников упал на 10 процентов; доход самозанятых за тот же период вырос на 54 процента. В период с 1990 по 1997 год чистая заработная плата выросла на 8,4 процента; стоимость ценных бумаг, обращающихся на германском фондовом рынке, увеличилась на 288 процентов. В эти годы налоги на заработную плату и взносы на социальное обеспечение были повышены на 35 процентов от среднего дохода; с другой стороны, налоги на прибыль корпораций, которые в 1980 году составляли 16 процентов от всех налоговых поступлений, к 1995 году были снижены до 5 процентов.

В конце века экономическая политика европейских промышленно развитых стран столкнулась с дилеммой: если они будут продвигать неолиберальные реформы, снижать налоги и социальные выплаты, расширять возможности получения прибыли для инвесторов, они смогут рассчитывать на ускорение экономического роста. В то же время, однако, им пришлось смириться со значительным ростом социального неравенства и с тем, что низшие социальные слои, от десяти до тридцати процентов населения, жили на уровне, близком к прожиточному минимуму, и имели работу, которая не обеспечивала им надежной жизни, в то время как богатые быстро становились намного богаче. Если же они придерживались традиционных экономических структур, уделяли внимание более высоким зарплатам и хорошему социальному обеспечению даже для низших классов, это приводило к низкому экономическому росту, высокой безработице и растущему дефициту бюджета. Летом 1998 года американский министр труда Роберт Б. Райх так описал существующие альтернативы в экономической и социальной политике: в основном существуют две партии, которые пересекают традиционные партийные линии. С одной стороны, представители «партии сохранения рабочих мест», «которые делают все возможное, чтобы сохранить старые рабочие места и существующие экономические структуры». Они нервничают, потому что их избиратели нервничают перед лицом перемен». С другой стороны – партия «плыви или тони»: «Здесь мы встречаемся в основном с промышленниками, хорошо обеспеченными, которые считают: пусть свободный рынок получит свое, прогонит правительство из экономики, пусть все плывут. Тонут? Очень жаль. Если они смогут выплыть, они будут сильнее, чем раньше»[14].

Выборы в бундестаг 27 сентября 1998 года закончились победой СДПГ и «Союза 90/Зеленых». Впервые правительство было заменено двумя партиями, которые ранее находились в оппозиции. И все же, в отличие от 1969 или 1982 года, смена правительства произошла почти бесшумно. «Впервые за время существования Республики то, что на самом деле было самоочевидным, стало очевидным», – писал об этом журналист Хериберт Прантль. «Это было иное начало, чем все предыдущие начала в ФРГ, – начало без воодушевления, начало без триумфа и эйфории, но и без парламентских стенаний»[15].

ХДС/ХСС и СвДП уже победили на выборах 1994 года с очень небольшим перевесом. В связи с ухудшением экономической ситуации и постоянным ростом числа безработных, начиная с 1996–1997 годов, климат общественного мнения постоянно менялся в неблагоприятную для правительства Гельмута Коля сторону. Безработица была, безусловно, самым важным вопросом избирательной кампании, а запланированные правительством меры по реформированию социальной политики, особенно сокращение выплат по больничным листам, также вызвали резкие протесты.