Читаем История германо-французской войны. 1870–1871 гг. полностью

1 сентября, сделав ночной марш, 18-я германская дивизия в 4 часа утра прибыла с левого на правый берег Мозеля, усилив побригадно оба крыла линии Мальруа – Шарли – лес Фальи. Теперь 25-я дивизия могла перейти от Антильи к Сен-Барб, где вместе с 6-й ландверной бригадой образовала резерв для позиции Пуа – Сервиньи. Густой утренний туман покрывал еще всю местность, когда 1 сентября все войска стали в ружье.

Маршал Базен и теперь назначил своим корпусным командирам первой целью взятие Сен-Барб, чтобы сделать возможным марш на север: «В противном случае мы будем удерживать собственную позицию». Очевидно, под последней можно было подразумевать только позицию под пушками Меца – указание, выражавшее мало уверенности в успехе.

3-я бригада, чтобы помешать дальнейшему продвижению французов на левом фланге 1-й дивизии, уже в 5 часов развернулась у дороги из Саарлуи. Она взяла местность против Монтуа под обстрел 20 орудий, и после того как Нуасвиль в течение некоторого времени обстреливался артиллерией 2-й бригады, 43-й полк около 7 часов ворвался в деревню. Начался горячий бой в домах, но в дело вступили две французские бригады, и после продолжительной борьбы полк был опять вытеснен. Эта атака уже потерпела крушение, когда подошли батальоны 3-й бригады, и более не повторялась.

По выяснении направления французского прорыва 28-я бригада в 6 часов утра выступила из Курселя на поддержку 1-го корпуса. Обе батареи ее заставили замолчать стоявшие близ Монтуа французские батареи, после чего направили свой огонь против Фланвиля. Вскоре неприятель начал очищать горящую деревню, в которую около 9 часов вторглись с юга рейнские войска, с севера – восточнопрусские.

Правда, маршал Лебёф опять послал дивизию Бастуля через Монтуа, но сильный огонь прусской артиллерии заставил ее повернуть назад.

Тем временем 3-я бригада заняла позицию на линии Ретонфэ, к ней теперь примкнула 28-я бригада. К 3-й кавалерийской дивизии присоединилась тут же гессенская конная бригада, и, после того как артиллерия была усилена до 114 орудий, образовался барьер, препятствовавший дальнейшему продвижению 2-го и 3-го французских корпусов.

На правом крыле французской армии бой затих, но 4-му корпусу было как раз указано выждать продвижение этого крыла, раньше чем возобновлять атаку против артиллерийского фронта и позиции деревень Сервиньи – Пуа, трудность чего обнаружилась накануне. Между тем около 11 часов, после того как Нуасвиль подвергся опустошительному огню, к югу от позиции 3-я прусская бригада, поддержанная ландвером, сама перешла в наступление против этого пункта, и французы очистили горящую деревню.

На северном фронте наступления маршал Канробер велел в 8.30 своим батареям выехать на позицию у ручья Шиэль; их огонь, поддержанный крепостной артиллерией, заставил немцев на время очистить Рюпиньи, но вскоре эта деревня была вновь занята. Последовавшие затем две атаки дивизии Тиксье против Фальи не имели успеха; наоборот, прибывшая туда 18-я германская дивизия перешла в наступление своей 36-й бригадой при содействии резервной дивизии и в 10 часов оттеснила французов обратно за ручей Шиэль. Возобновленная атака против Фальи также была отражена фланкирующим огнем.

Маршал Лебёф вследствие выступления 3-й прусской бригады на его правом фланге считал нужным начать отход, хотя и располагал против нее более чем двумя дивизиями. На его донесение об этом маршал Базен приказал около полудня прекратить бои на всех остальных пунктах.

Против выступивших из Меца 31 августа 137 тыс. чел. рейнской армии действовали только 36 тыс. пруссаков.

Впервые в этом сражении на долю французов выпало наступление, немцы же оборонялись.

Если при этом потери французов составили только 3 тыс. чел., – стало быть, было меньше чем 3400 чел. у немцев, – то это объясняется превосходством пехотного ружья Шаспо. Но зато прусская артиллерия играла повсюду решающую роль, дав генералу Мантейфелю возможность оказать непоколебимое сопротивление.

Впредь 7-й корпус остался на правом берегу Мозеля, блокада тут была еще усилена вновь прибывшим 13-м корпусом. На левый берег могли быть опять оттянуты 2-й и 3-й корпуса.

В тот же день и час, когда свершилось уничтожение одной французской армии под Седаном, другая французская армия вернулась в Мец для довольно безнадежного содержания в блокаде. Бесспорно, уже теперь после одного месяца поход был решен, хотя отнюдь не окончен.

Смена правительства в Париже

В ночь на 4 сентября, когда в Париже стало известно о поражении под Седаном и пленении императора, законодательный корпус несколько раз подряд собирался на заседания, чтобы разрешить правительственный кризис. Врывавшиеся толпы сокращали эти совещания, провозглашая как тут, так и в ратуше республику, что вызывало восторг в народных массах. Хотя войска в казармах стояли в готовности, но прежние властители не оказали этому никакого сопротивления; императрица покинула Париж.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отто Шмидт
Отто Шмидт

Знаменитый полярник, директор Арктического института, талантливый руководитель легендарной экспедиции на «Челюскине», обеспечивший спасение людей после гибели судна и их выживание в беспрецедентно сложных условиях ледового дрейфа… Отто Юльевич Шмидт – поистине человек-символ, олицетворение несгибаемого мужества целых поколений российских землепроходцев и лучших традиций отечественной науки, образ идеального ученого – безукоризненно честного перед собой и своими коллегами, перед темой своих исследований. В новой книге почетного полярника, доктора географических наук Владислава Сергеевича Корякина, которую «Вече» издает совместно с Русским географическим обществом, жизнеописание выдающегося ученого и путешественника представлено исключительно полно. Академик Гурий Иванович Марчук в предисловии к книге напоминает, что О.Ю. Шмидт был первопроходцем не только на просторах северных морей, но и в такой «кабинетной» науке, как математика, – еще до начала его арктической эпопеи, – а впоследствии и в геофизике. Послесловие, написанное доктором исторических наук Сигурдом Оттовичем Шмидтом, сыном ученого, подчеркивает столь необычную для нашего времени энциклопедичность его познаний и многогранной деятельности, уникальность самой его личности, ярко и индивидуально проявившей себя в трудный и героический период отечественной истории.

Владислав Сергеевич Корякин

Биографии и Мемуары