История города Афин в Средние века

Тимон Афинский взывает к далекой Британии, о существовании которой греки и понятия не имели, призывая шекспировский образ, и они, как равные, заключают дружеский союз в тени великого Софокла. Да и «Сон в летнюю ночь», смею вас уверить, прямо увязывает имя Шекспира с Афинами. Точнее говоря, его действие прямо связано с оливковыми рощами Колоноса. Ибо если попытаться найти локальную привязку для фантастических «Лесных сцен в Афинах» в этом дивном поэтическом творении, то в голову приходят только окрестности города, долина Кефиса[838], самая плодородная и наиболее подходящая для выращивания маслин.

Представление, которое европейцы во времена Шекспира имели об Афинах, видимо, было не столько темным, сколько абсолютно мифическим. Этого не избежали ни Чосер, ни Данте и Боккаччо. Все эти поэты называли Тесея «герцогом Афинским», и во времена как минимум одного из них реально существовало герцогство Афинское, и в городе действительно были бароны и герцоги. В такой ситуации Боккаччо был известен как друг Аччьяйоли. В одной из своих новелл («Giornata» II, VII) он изобразил реальные исторические Афины в сцене сделки. Тесей, «герцог Афинский» в «Сне в летнюю ночь», представляет собой своего рода коллективное отражение помянутых поэтов, а также смутное воспоминание о франкском герцогстве, которое после захвата города турками в 1458 г. было прочно забыто на Западе. Лишь спустя четырнадцать лет после смерти Шекспира в Европу постепенно стали проникать вести и слухи о забытых Афинах («onde ogni scienza disfavilla»[839]), после чего французский посланник дес Хайе посетил город Тесея и оставил весьма интересные записки о своем путешествии.

Знаменитый оливковый лес в наши дни тянется, словно зеленый, не слишком густой пояс вдоль фалернского[840] берега. Я убежден, что этот лес очень стар и постоянно обновляется молодыми деревьями. В замечательной хоровой оде «Эдип в Колоносе», в которой поэт воспевает эту рощу и великолепие цветов своего «блистательного» родного места, он упоминает о «полусонном» Кефисе, дарящем плодородие широким полям этой земли, а также присоединяет к этой хвале восторженное описание серебристых оливковых деревьев, которые сами, без всякого ухода, произрастают в здешних местах.

Сулла[841] простер свою смертоносную секиру на почтенные рощи Академа, да и в последующие века они часто подвергались опустошительной вырубке. Антигон[842] сжег храм Посейдона и священную рощу. Хроника Анаргири гласит, что банды каталанцев, захватившие и разграбившие в 1311 г. Афины, также безжалостно вырубали оливковые деревья к Колоносе. Однако эта хроника — позднейшая фальшивка; несмотря на это, вполне можно верить описаниям кощунственных выходок захватчиков, которые на протяжении многих десятилетий подвергали эту дивную страну легендарных героев и ее глухие провинции пожарам и грабежам. И все это происходило, так сказать, у самых ворот Константинополя. Затем эти священные рощи пережили алчные грабежи со стороны турецких правителей, оставаясь, вопреки всему, живым наследием масличных дубрав античности. В их постоянном выживании на протяжении многих темных веков распада и заброшенности Афин есть нечто величественное. Они сохраняются здесь словно проявление мощи природы, столь же несокрушимой, как и скалы Аттики, и, можно сказать, уникальной эллинской расы. Так оправдалось слово божественного поэта, который в одном из своих песнопений устами хора говорит, что никогда ни один враждебный повелитель древних или новых племен не будет владычествовать над оливковыми рощами этой благословенной земли, ибо на нее с небесных вершин взирают Зевс Мориос и Афина.

Точно так же и Кериссос, оливковый лес которого сохранился практически во всем своем первозданном величии, не поменял тихоструйного течения своих скальных потоков, еще во времена античности поивших густые лесные массивы на склонах Аттики. Он один сохранил немного влаги, когда более мелкие родники Каллирои, в каменном ложе Илиссоса, сочившиеся буквально по каплям, иссякли. Его вод оказалось достаточно, чтобы наполнить каналы, проведенные в пригородные сады, где сегодня красуются в полном цвету персиковые сады. Кериссос, как и его брат-близнец Илиссос, украшает свои берега роскошным ковром анемонов густого темно-пурпурного цвета. Таких цветов я не видел в Италии, даже — на вилле Дория Памфили возле Рима, славящейся своими знаменитыми анемонами. Сегодня здесь в полном цвету лаванда, устилающая речные берега, и повсюду пестрят нежные фиалки. Они растут в этом аттическом ландшафте в таком изобилии, особенно на морском берегу, что я теперь понимаю, почему древние поэты с таким восторгом говорили об Афинах, «увенчанных венком из фиалок».