История города К.

На городские рынки явились комиссары. Нет, без маузеров и шашек, хотя отдельные в кожаных куртках. То были муниципальные советники и депутаты, тоже облеченные доверием общества. В дополнение к полномочиям принимать бюджет и голосовать за постановления, Борис Минаевич наделил их правом проверять и направлять работу купечества. Об этой сфере деятельности каждый комиссар знал всё или почти всё, поскольку сам занимал ту или иную нишу местной рыночной экономики. Кто кормился с игорных домов, кто двигал недвижимостью, кто содержал магазины и лавки… В общем, новые уполномоченные безошибочно ведали, где что лежит и сколько стоит в твёрдой валюте. В размерах активов они пока явно уступали прославленному Науму Сергеевичу, однако жаждали наверстать упущенное.

Дрынников был выдернут в здание напротив, где ему ясно заявили, что налицо нарушение конвенции. Мэр имел поникший вид и принялся ссылаться на давление со стороны депутатского корпуса. Дескать, очень трудно противостоять, не имея поддержки и опоры. Тогда Бориса Минаевича по привычке пугнули телевидением, но желаемого эффекта не произвели. Бухгалтер, оставшийся рулить творческим процессом, в бухгалтерской своей манере за плату давал эфир всем, а на высочайшем ковре плакался относительно расхождения дебета с кредитом. Мэр это знал и не слишком испугался.

Беседа сделала поворот и вернулась к теме квартальных надзирателей. Строптивцев, не пожелавших уйти подобру-поздорову, было рекомендовано уволить из-за потери трудоспособности. Проще говоря, как инвалидов. Борис Минаевич опять замялся. Не будет ли сей факт истолкован как нарушение международных соглашений и обязательств?.. Наум Сергеевич вытер пот со лба. С такой возмутительной увертливостью ему не доводилось сталкиваться даже в рядах симфонического оркестра.

Дверь открылась, и вошел генерал-губернатор. Все вскочили. Мироедов, не садясь, поинтересовался, как успехи. Григорий Владимирович спешил в аэропорт, а оттуда – в Канны, на транснациональный деловой форум. Предстояла презентация стенда, повествующего о Крыжовинске и губернии, и очень важно было показать мировому капиталу, что с эпохой междоусобиц покончено. После чего, по всем оценкам, должен был всё-таки пролиться поток долгожданных инвестиций.

Наум Сергеевич ввиду безвыходности ситуации доложил шефу о взаимопонимании в главных вопросах повестки дня. Тот кивнул и велел продолжать. К радости вице-губернатора, о квартальных надзирателях Мироедов не вспомнил. После того, как дверь за генералом закрылась, переговоры были свернуты. Бориса Минаевича отправили восвояси, решив понаблюдать за развитием обстановки.

Далее обстановка развивалась тоже странно. Квартальные надзиратели все-таки вышли на службу, предъявив справки о состоянии здоровья. Увольнять их, тем не менее, Борис Минаевич не спешил. Юристы разъяснили, что теперь, по прошествии времени, нужны новые визирования и согласования. Наум Сергеевич только застонал, получив известие об этом.

Комиссары продолжали комиссарить, замкнув на себя финансовые потоки и забрав круглые печати со штампами. Купечество было обложено особым сбором – на улучшение бытовых и санитарных условий. Отдельные рынки пошумели, но заплатили. Самые отчаянные правдолюбцы из предпринимательского сословия, не смирившись, пошли за помощью к самому честному депутату всех времен и народов – Галине Арчибальдовне Халявцевой.

Эксперты ждали бури, а за ней кризиса всей системы. И были посрамлены. Правдолюбцев не пустили даже на порог депутатского собрания. Галина Арчибальдовна облаяла их с крыльца, пригрозив прокуратурой и ОМОНом за провокацию против честной власти. Облаянные, от греха подальше, переместились в небольшой скверик через дорогу, под памятник убиенному в 1918 году комиссару Бобылевичу. Там, где иногда собирались наиболее отчаянные коммунисты, они постояли ещё немного, пока не пришел один их коллега, опоздавший на встречу. Припозднившийся предприниматель принес газету, сообщавшую, что любимый племянник «железной бабушки» назначен руководить богоугодными заведениями города. Задумчивый юноша, пройдя все возможные стажировки в Европе и за океаном, очень хотел проявить себя на реальном поприще.

В Канны генерал-губернатор съездил удачно. Было много общения, бизнес-коктейль и прогулка на яхте вдоль Лазурного берега. К стенду Крыжовинска и губернии подходил даже министр финансов одной высокоразвитой страны. Посмотрел через мощные очки, покивал энергично, произнес что-то вроде «Дас ист фантастиш!». Короче говоря, сильно обнадёжил. Григорий Владимирович вернулся окрыленным и тревожный доклад Наума Сергеевича выслушал без комментариев. Кулаком по столу не ударил и решительных действий против нарушителя конвенции не потребовал, чем крепко удивил докладчика.