История городов будущего

Будучи безусловной финансовой столицей Азии и сохраняя экономический рост, даже когда Запад погряз в Великой депрессии 1930-х годов, Шанхай уж точно не был второразрядным городом. Когда получивший образование в Лондоне, но работавший в Шанхае архитектор Джордж Леопольд Уилсон отправился в 1931 году в Европу и Америку, чтобы ознакомиться с новейшими достижениями архитектуры, в письме домой он писал: «В вопросах совершенствования методов работы Шанхаю сегодня учиться особо не у кого»⁴⁴. Примерно та же мысль считывалась в рекламе спроектированного Уилсоном отеля Cathay, гласившей: «На свете две главные башни: одна в Париже, и это, конечно, башня Эйфеля, другая в Шанхае – и это Cathay»⁴⁵. Если уж на то пошло, это тот редкий случай, когда реклама прибедняется: в 1930-е годы отель Cathay был куда интереснее, чем железный каркас на берегу Сены. Тамошняя ночная жизнь, в которой было место и кабаре, и опиуму, совмещала парижскую элегантность с бесшабашной ажитацией Чикаго времен Аль-Капоне. Путеводитель тех лет «Все о Шанхае» приходил к довольно нескромному выводу: «Сегодня и не разберешь, то ли Шанхай – это восточный Париж, то ли Париж – это западный Шанхай»⁴⁶.

Безумный строительный бум в Шанхае 1920–1930-х годов дает все основания полагать, что шанхайландцы не предвидели надвигающегося хаоса мировой войны и маоизма. Напротив, построенное в 1922 году новое здание Муниципального совета Шанхая с его мощным серым корпусом и массивными полуколоннами свидетельствует о крайней степени самонадеянности. Впрочем, как и оптимистичные умозаключения экспертов компании Asia Realty: «Даже… в условиях политического кризиса, среди плодящихся заговоров и контрзаговоров, Шанхай продолжает расти, а его бизнес – развиваться»⁴⁷. И все же в путеводителе «Все о Шанхае» есть ощущение пира во время чумы: этот город может погибнуть в любой момент, и потому тут еще интереснее. Авторы этого панегирика мегаполису на берегах Хуанпу упиваются его зыбкостью, воспевая «город миссионеров и проституток», «лимузины с облаченными в шелка китайскими мультимиллионерами и их до зубов вооруженными китайскими и русскими телохранителями» и даже «коммунистические заговоры». Все это и делает город таким «живым, чувственным, бодрым… таким кинематографичным». И потому «Шанхай не сравнить ни с чем!»⁴⁸. Текст как будто умоляет: не стоит откладывать, это нужно увидеть, пока еще не поздно.

Однако ни шанхайландцы, ни шанхайцы не могли осознать одного: чем более динамичным и космополитичным становился их город, тем меньше у него оставалось шансов выжить. В самом успехе Шанхая скрывались семена его разрушения, поскольку с каждым новым небоскребом или роскошным ночным клубом он все дальше отдалялся от остального Китая. Каким бы стремительным ни был его рост, Шанхай был обречен оставаться в тени гигантской страны, населенной сотнями миллионов крестьян. И многих из них уже вооружил Мао Цзэдун, направив стволы их винтовок прямо в капиталистическое сердце Китая.

6. Город под пятой прогресса. Бомбей, 1896–1947

Кинотеатр Eros. © Dwivedi Sh., Mehrotra R. Bombay: The Cities Within. Eminence Designs, 2001

22 июня 1897 года королева Виктория праздновала свой Бриллиантовый юбилей – шестидесятую годовщину восшествия на престол. Империя находилась на пике могущества, примерно четверть всего населения земного шара были подданными британской короны¹. В этот день с восходом солнца в каждой из британских колоний – от Новой Зеландии на востоке до Канады на западе – начинались тщательно спланированные торжества. Великолепие празднований в Индии соответствовало ее статусу жемчужины в короне империи. В Хайдарабаде по этому случаю даровали свободу каждому десятому заключенному; в Бангалоре торжественно открыли памятник императрице Индии в виде хрупкой красавицы. А вот urbs prima in Indis оказался в затруднительном положении. Бомбей не мог предложить королеве ничего более впечатляющего, чем лучшее неоготическое здание города – построенный Фредериком Уильямом Стивенсом вокзал, который в день Золотого юбилея десять лет назад уже был назван в ее честь вокзалом Виктория.

В своем показном веселье город на Аравийском море, казалось, не выходил за рамки простого соблюдения формальностей. Еще в прошлом году в беднейших индийских районах началась эпидемия бубонной чумы, и в праздничные дни больных в Бомбее становилось все больше. Рядом с описаниями юбилейных торжеств, проходящих по всему субконтиненту, The Times of India печатала списки умерших в городе от чумы за последние сутки. За месяцы эпидемии статистика смертности, разбитая по кварталам, стала постоянной рубрикой ежедневной газеты – наравне с крикетом, железнодорожными расписаниями и прогнозом погоды.