История городов будущего

Сассун добился того, чтобы его Cathay был не просто тематическим парком современности, но местом, где жители Шанхая могли бы приобщаться к космополитичной культуре, воплощением которой он сам являлся. В рамках модели обособленных сообществ, по которой на ранних этапах существовал открытый порт, первые багдадские евреи Шанхая, и среди них Сассуны, создали свою сеть общинных учреждений. Самым известным из них был Шанхайский еврейский кантри-клуб, построенный на землях семейства Кадури – еще одного клана воротил недвижимости с багдадскими корнями и родственниками в Бомбее. Однако, когда Виктору отказали в столике в одном из самых напыщенных клубов Шанхая, он не понесся топить свои печали в Еврейский кантри-клуб. Вместо этого, отражая царящие теперь в городе широкие взгляды, он основал собственный ночной клуб, в котором не было этнических ограничений. Его Ciro’s открылся в 1936 году прямо напротив расово нетерпимого Британского кантри-клуба. А в залах собственного отеля, под взыскательным взглядом управляющего, которого он переманил из легендарного бомбейского Taj Mahal Hotel, Виктор закатывал вечеринки, куда приглашались видные представители всех национальных общин Шанхая, включая и китайское большинство. Бонвиван в монокле и с тростью, которую он носил после ранения, полученного в бытность британским пилотом во время Первой мировой войны, на знаменитых своей распущенностью костюмированных балах Сассун всегда играл главные роли, в которых стиралась грань между садомазохизмом и социальным реваншем. На вечеринке «Школьные деньки» зал был заставлен графитными досками и увешан картами, а наряженный в мантию и профессорскую шапочку сэр Виктор расхаживал с розгами. На «Цирковом балу» он был укротителем и приветливо щелкал хлыстом. Сассуну особенно нравилось, что чистокровные британцы, когда-то относившиеся к нему свысока (один, узнав, что он едет в Лондон, с презрительной ухмылкой спросил, не устанет ли в пути его верблюд), теперь все как один выпрашивали приглашения на его празднества.

Удачно сложилось, что в звуковой дорожке нового космополитичного города преобладал первый глобальный музыкальный стиль – джаз. Сплав африканских ритмов, европейской инструментовки и сугубо современной импровизационной манеры вырвался из Америки и захватил весь мир, который сам становился все больше похож на Америку, поскольку мест, подобных Шанхаю, где смешивались представители всех континентов, становилось все больше. Для тех, кто желал протанцевать всю шанхайскую ночь в клубе без расовых предрассудков, Ciro’s сэра Виктора Сассуна был далеко не единственным вариантом.

Крупнейший ночной клуб города открылся в 1933 году. По-английски он назывался Paramount, по-китайски – «Байлемен» («Ворота ста удовольствий»). Клуб финансировали китайские бизнесмены, а строился он по проекту китайского архитектора Ян Силю. Paramount занимал почти целый квартал в Международном сеттльменте и снаружи выглядел как кинотеатр в стиле ар-деко, увенчанный многогранной башней, до чрезвычайности похожей на ту, что возвышается на другом берегу Тихого океана – на холме Телеграф-хилл в Сан-Франциско. Американский дух проник и внутрь помещения, где тромбонист из Гарлема Эрнст Кларк по прозвищу Пройдоха руководил местным оркестром. Пройдоха нуждался в полновесном биг-бенде, чтобы заполнить звуками джаза громадный зал с балконом и дополнительным танцполом на втором уровне. Двухъярусное устройство позволяло создавать иллюзию, что клуб набит битком, даже когда он был полон лишь наполовину, – так объяснял его архитектор, демонстрируя важное для любого клубного промоутера умение изобразить ажиотаж даже в проходной вечер. «Психология толпы устроена таким образом, – утверждал Ян Силю, – что в толкотне люди чувствуют себя замечательно, а в одиночестве скучают. Поэтому если зал слишком просторен, то настоящее веселье там можно устроить только по какому-нибудь особенному случаю»³⁹.

Яна ценили не только за грамотные пространственные решения, но и за стилистическую гибкость. Если в Paramount он взял на вооружение глобальную эстетику ар-деко, то в открывшемся на другом конце города в 1935 году джаз-клубе Metropole Gardens Ballroom он создал интерьеры в стиле императорского Китая: у входа висел гигантский красный фонарь, а оркестр играл под фреской с резвящимися драконами.