История Гражданской войны в США. 1861–1865

Истории героев преодоления блокады чрезвычайно интересны и исполнены духа приключений. Бороться с морем на перегруженном судне, специально созданном, чтобы избегать опасности; чутьем находить путь между сторожевыми кораблями, порой мучительно искать вход в свой порт без помощи маяков, попадаться на глаза противнику, использовать всевозможные уловки, чтобы уйти от преследования, любить туман, темноту, тайну – все это в характере хладнокровных, бесстрашных, уверенных в себе людей, и их рассказы чрезвычайно романтичны. Гораздо менее захватывающи истории тех, кто осуществлял блокаду. Прорыватель блокады сам выбирал себе время для действия и испытывал возбуждение от попытки, в то время как те, кто находился на сторожевых кораблях, должны были не терять бдительность в течение длительных периодов бездействия. После многих дней и ночей нервного наблюдения необходимость срочных действий, длящихся считаные минуты, могла возникнуть в самый неподходящий момент. Огромная протяженность береговой линии и то, что сторожевым кораблям приходилось пережидать штормы на якорных стоянках близ враждебных берегов, делало блокаду операцией, пожалуй, беспрецедентной по сложности. Можно сказать, что прорывателям блокады пришла на помощь могучая сила пара. Также им придавали сил огромное желание приобрести хлопок и близость гостеприимных нейтральных портов. Эффективность действий флота Соединенных Штатов измерялась количеством захваченных судов и растущей сложностью прорыва. Порт за портом постепенно наглухо перекрывались, в итоге действующими остались только Чарлстон и Уилмингтон. Последний, благодаря особенностям конфигурации побережья и большому острову, расположенному в устье реки Кейп-Фир, представлял особую сложность для ведения блокады, и в 1863–1864 годах торговля между ним и Нассау и Бермудами велась в довольно больших объемах. 16 июня 1863 года Фримантл, проезжая через Уилмингтон, насчитал «восемь больших пароходов, очень солидных, выкрашенных свинцовой краской, которые с высочайшей регулярностью занимались своим делом». Рейсы прорывателей блокады продолжались до захвата форта Фишер в январе 1865 года, но в предшествующие ему шесть месяцев риск захвата уже был чрезвычайно велик. Чарлстон оставался открытым вплоть до его эвакуации перед наступлением Шермана на север, но задолго до этого момента лишь самые лучшие пароходы пытались миновать блокаду, хотя даже им успех сопутствовал очень редко. Блокада требовала от военных моряков Соединенных Штатов огромного терпения, которое не вознаграждалось перспективой блестящих подвигов. Отсутствие такого стимула, как участие в непосредственных боевых действиях, еще больше повышало требования к дисциплине и характеру моряков, но польза для страны была огромной, и можно утверждать, что блокада значительным образом повлияла на исход войны.

Хлопок выращивали и собирали невольники. Один из самых странных аспектов этой богатой событиями истории – мирный труд трех с половиной миллионов рабов, чье наличие на Юге стало причиной войны и за чью свободу, начиная с сентября 1862 года, сражались солдаты Севера. Свидетельства подтверждают неоднократные утверждения, что не предпринималось никаких попыток к восстанию. «Тысяча факелов, – утверждал Генри Грейди, – могла бы рассеять южную армию, но не было и одного». Вместо восстания они сохраняли терпеливую покорность и верность своим хозяевам. Именно их труд обеспечивал питанием солдат, которые сражались за то, чтобы они оставались в рабстве; без их труда не было бы хлопка, который делал возможными поставки необходимых товаров из Европы и с Севера. Великая сила, заявлял один штабной офицер армии конфедератов, заключается в системе рабского труда, потому что он «уравнивает восемь миллионов наших, работающих на войну, с двадцатью миллионами северян». На каждые двадцать рабов от воинской службы освобождался один владелец или надсмотрщик – делалось это с целью «обеспечения надлежащего порядка» в своей местности, но изучение документов показывает, что это требовалось для грамотного ведения хозяйства, а вовсе не для обуздания непокорных. Кстати сказать, физически развитые невольники трудились на плантациях на малонаселенной территории Конфедерации, при этом, за небольшими исключениями, белое население, обитавшее по соседству, состояло из пожилых или больных мужчин, а также женщин и детей. Это примечательная картина, обнаруживающая добродетели чернокожего населения Юга и достоинства цивилизации, в которой оно воспитывалось.