История и культура индийского храма. Книга II. Жизнь храма

Храмы, располагавшиеся на территории, проданной местными правителями европейцам, тоже переходили в распоряжение чужаков. В такой ситуации оказался, к примеру, вишнуитский храм Партхасаратхи. В 1639 году английские торговцы из Ост-Индской Компании приобрели у местного индуистского правителя права на торговлю и часть земли для своего поселения на Коромандельском побережье (сегодняшний Ченнай). К 1676 году селение Трипликан вместе с храмом Шри Партхасаратхи Свами считалось расположенным на территории Великобритании. По словам А. Аппадурея, политика англичан в отношении индуистских храмов, оказавшихся на их территории, была прагматичной, и они время от времени принимали какие-то конкретные решения относительно того или иного храма. Однако до конца XVII и даже до XVIII века так и не была выработана более или менее четкая политика (Appadurai, 2008: 105).

В Тамилнаду с потерей реальной власти маратхами, осевшими после гибели Виджаянагара в Танджавуре, область Тируварура и Танджавура утратила свое религиозно-политическое значение[223]. Уникальная модель отношений, существовавшая между царем и храмом, перестала функционировать. Одной из причин можно считать то, что у британского правительства не было необходимости искать религиозной поддержки в храме с целью придать легитимный характер своей власти (хотя нечто подобное произошло в Ориссе, о чем будет сказано чуть ниже). Иными словами, храм как традиционный институт легитимации утратил свое значение. Новое правительство принадлежало к совершенно другой культуре и придерживалось другой веры, отличной от той, которую исповедовало местное население. Это были чужаки, которым для управления огромным богатством храмов и матхов пришлось использовать административные средства.

По словам Р. Н. Каннан, вмешательство колониального правительства в дела храма разрушило отношения между храмами и царем под предлогом предотвращения незаконного присвоения храмовых средств (Kannan, 2013: 115). Однако трудно (даже невозможно) представить, что британцев хоть сколько-нибудь заботил этот факт. Скорее, их заботило отсутствие у них самих возможности присваивать эти самые средства, отсутствие доступа к доходам и сокровищам храмов, которые они воспринимали как еще один вид кормушки. Никто не знает, сколько ценных вещей из храмовых сокровищниц нашло приют в британских карманах. Как «законно», так и незаконно. Хотя в вопросы богослужения они благоразумно старались не вмешиваться, чтобы не настраивать против себя массы верующих людей.

А. Аппадурей отметил несколько важных особенностей в отношениях британцев с храмами. Во-первых, британцы никогда не использовали храмы для установления или расширения своей власти на Юге. Во-вторых, они старались не вмешиваться в конфликты, так или иначе относящиеся к категории «религиозных». И в-третьих, в отличие от местных южноиндийских правителей, англичане разделяли судебную и административную власти, что только прибавляло напряженности в делах храмового управления (Appadurai, 2008: 106). Тем не менее, у местного населения не было выбора: когда возникала спорная ситуация или дело принимало форму серьезного конфликта, люди вынуждены были обращаться за помощью к новому правительству. Однако чужестранцы не пытались даже вникнуть в проблему, и часто их решения были самым настоящим издевательством над верующими людьми. Всего лишь один пример. В Трипликане в храме Партхасаратхи возник спор относительно того, как следует произносить во время богослужения такой-то текст. Спорили между собой брахманы: один вводил новшества, а другой настаивал на прежнем варианте. И каждый раз сменявшие друг друга британские чиновники, назначавшиеся на должность управляющего, принимали разные решения. Это еще больше усугубляло ситуацию – спор и так длился несколько лет. И когда брахманы в очередной раз (в 1780 году) обратились за помощью к очередному чиновнику, Лорду Пиготу, тот заставил их читать свою изобретенную молитву. А для того, чтобы проконтролировать, как будет исполняться его решение, отправил в храм мэра города с группой сипаев, а также работников компании. На протяжении десяти дней они с особой жестокостью «помогали» выполнять в храме решение иностранного начальства (Appadurai, 2008: 108–109).

С 1817 года британцы попытались примерить на себя роль неравнодушного правительства и фактически взяли на себя управление храмами, но уже в 1863 году они были вынуждены отказаться от этой затеи (Ghose, 1996: 349, 350). Тем не менее, даже придерживаясь политики невмешательства, они все равно старались контролировать данную сферу, и уже сам факт их присутствия в Индии оказывал влияние на жизнь храмов – храмы не были изолированы от остальных сфер жизни, они не существовали в вакууме. С первых десятилетий XIX века в храмовом управлении начинается период постоянных изменений.