История и культура индийского храма. Книга II. Жизнь храма

По сообщению португальского путешественника Фернана Нуниша, одной из величайших почестей, которую правитель Виджаянагара мог оказать кому-либо из знати, состояла в награждении его двумя опахалами, сделанными из белых хвостов особых коров и украшенными золотом и драгоценными камнями (Sewell, 1900: 376). На рубеже XIX и XX веков опахало все также считалось символом власти, и в торжественных случаях какой-нибудь местный правитель или аристократ с претензией на суверенитет и возводящий свою родословную к какой-либо славной династии для того, чтобы придать своей персоне значимость, использовал наряду с другими регалиями опахало из хвоста яка.

Далее, как сообщает А. Аппадурей, изучавший вишнуитский храм Партхасаратхи, храмовый персонал обозначается термином парисанангаль (paricaṉaṅkaḷ), который буквально означает «придворные, царские слуги». Он отметил, что в служении храмовым богам фигурируют термины и понятия, связанные с отношениями зависимости (aṭimai) раба от своего господина. Поэтому для обозначения божества используются такие слова, как ирейван (iṟaivaṉ), свами (svāmi), перумаль (perumāḷ), которые означают «повелитель, господин, владыка» (Appadurai, 2008: 21).

Кроме того, храмовая пуджа очень схожа с ритуальной встречей царя, а абхишека, которую принято совершать над мурти, в ведийской религии совершалась над царем[269]. Она проводилась во время раджасуи (rājasūya). Эта абхишека называлась «абхишека великого Индры» и представляла собой аналог ритуального посвящения Индры на небесное царство.

Шиваджи (1630–1680)

Возможно, примером для подражания изначально был образ ведийского Индры. В. С. Бэндри, рассказывая о коронации Шиваджи, упоминает раджабхишеку (rājābhiṣeka), которая включает такие стадии, как:

1) самватсарабхишека (sāṁvatsarābhiṣeka), которую совершают самватсара-пурохиты с целью обеспечения престолонаследия;

2) ежегодные или ежемесячные церемонии (janmanakṣetre abhiṣeka или saṁvatsarābhiṣeka), привязанные к той же накшатре, что и время первого помазания на царство, для очищения души и тела;

3) махараджабхишкека или айндрьябхишека (mahārājābhiṣeka, aindryābhiṣeka) – чтобы подчеркнуть связь с Индрой или расширить статус до императора (sāmrājyapada) [270].

Если верить В. С. Бэндри, во время коронации Шиваджи представлял Индру (хотя мог ассоциироваться и с другими богами, например, с Вишну), а сиденье, на котором он восседал, асанди (āsandī), называлось сидением Индры (Bendrey, 1960: 15, 49). По словам В. С. Бэндри, основная идея раджабхишеки заключалась в том, чтобы люди знали, что царство принадлежит Индре, а царь (в данном случае Шиваджи) является его представителем[271] (Bendrey, 1960: 55). Причем образ Индры мог и не напрямую влиять на формирование образа тамильского царя, а через образ царя североиндийского. Тем не менее, культ Индры уже в первые века нашей эры был широко распространен на Юге, по крайней мере, в больших городах. Об этом свидетельствует поэма «Шилаппадикарам», где описывается праздник Индры в Пухаре (или Пукаре). Этому событию посвящена пятая глава, которая так и называется – «Праздник Индры в Пукаре». К тому же слово indra является не только именем божества, но имеет значение «царь». Статус Индры отражен в таких эпитетах, как «царь богов» и «царь всей вселенной» (Ригведа III 46, 2; VI 46, 6).

Индра участвует в многочисленных битвах, уничтожает крепости, захватывает и распределяет трофеи. Поэтому цари предпринимали военные походы не только для того, чтобы добыть победу, но и для того, чтобы, обзавестись титулом «царя царей» – подобно Индре, который был «царем богов». Но еще Индра освобождает реки, пробивает каналы, контролирует потоки, что через воду связывает его с культом плодородия – он приносит процветание, урожай, долголетие, дарует мужскую силу, богатство, скот. А эпический Индра имеет прямое отношение к ритуалу вызывания дождя, что отражено в истории о Ришьяшринге, который добивается от Индры дождя[272]. На Небесах Индра наслаждается искусством – танцами апсар и музыкой гандхарвов. Следовательно, цари тоже окружали себя танцовщицами и музыкантами, стремясь к тому, чтобы пространство дворца максимально соответствовало представлениям о царстве Индры. И вскоре образ жизни правителей во дворцах и образ жизни богов в храмах стали практически идентичны. Можно предположить, что именно это и явилось одной из причин появления в храме танцовщиц и певиц, ибо процесс слияния образа царя и образа божества требовал наличия у последнего такого же персонала и окружения, какое было у первого.