История и теория наций и национализма

Национальная политика. В общем и целом в государствах, относимых обычно к империи, всегда существует доминирующая группа, привилегированная и «государствообразующая», обычно – главная этническая или национальная группа метрополии, хотя известны отклонения. Так, в Османской империи привилегированной группой были приверженцы ислама, а в случае с поздней Австро-Венгрией таких групп было две. Зачастую и само существование империй объяснялось в терминах культуртрегерской миссии населения метрополии, которое было призвано повести за собой отсталые народы периферии / подчиненных территорий по пути экономического прогресса, развития самосознания, обретения истинных религиозных ценностей.

В разных империях на разных этапах исповедовались принципы национальной политики, прямо друг другу противоположные. В самом деле, есть очень существенные различия между предпринятыми Испанской империей жестокими расправами с индейцами в Центральной Америке, численность коренного населения которой сократилась в разы за первое столетие испанского владычества, или на островах Карибского моря, индейское население которых практически перестало существовать, и поведением Российской и советской империй в Средней Азии: сравнение их бывших владений здесь и, например, соседнего Афганистана сразу дает понять, насколько велик прогресс во всех областях жизни за время пребывания региона в статусе имперской периферии.

Важнейшим компонентом национальной политики империи являются целенаправленные имперские колониальные дискурсы и идеологии. В них обосновывается исключительное положение титульной нации или «высшей расы» (например, «белого господина») и, соответственно, легитимность приниженности и эксплуатируемое™ зависимого населения (которое изображается как примитивное и обязанное «господам»). Правда, большинство таких идеологий разрабатывалось ex post facto, а изначальная аннексия была вызвана более прозаическими причинами.

Отдельную проблему составляет вопрос о формировании имперской этносоциальной общности. Формировала ли империя некий общий имперский народ? Можно ли говорить о «глобальной британское™», «советском народе» или американской нации? Или в рамках империи границы между нациями/этносами непреодолимы, сама имперская система предполагает возведение непроходимой стены, сословных и культурных перегородок между титульной нацией и угнетенными народами (как, например, было в Османской империи)?

В области национальной политики империи традиционно, почти без исключений, противопоставляют две группы людей: числящихся по умолчанию более цивилизованными, развитыми и дальше продвинувшимися по пути цивилизации – в основном это доминирующий элемент населения метрополии – и неразвитых, нуждающихся в опеке и наставлении обитателей периферии, которые обычно находятся в подчиненном положении. Вместе с тем степень и характер этого подчинения значительно варьировались в разных империях. Насчитывается не так уж много случаев, когда удавалось или хотя бы ставилось целью создание единой идентичности для населения империи, и не так уж много империй было всерьез оплакано их подданными.

Вопрос о характере национально-освободительных движений и об отношении к империи населения колоний носит сложный характер. Сущностью колониализма и имперской политики является сотрудничество; прямым насилием можно завоевать, но насильственными методами сложно наладить сколь-нибудь эффективный механизм функционирования системы «метрополия – колония». Здесь абсолютно необходим коллаборационизм. В свою очередь, национально-освободительное движение далеко не всегда вызвано реакцией на угнетение со стороны империи и стремлением к свободе. Оно, особенно на ранних этапах, было сильно замешано на борьбе и интересах местных кланов социальной и политической элиты. Некоторые авторы указывают, что с точки зрения прогресса борьба с империей консервирует архаичное состояние обществ, ориентирует на внутреннюю замкнутость и возврат в прошлое. Антиколониальные выступления тесно связаны с ростом национализма, причем нередко в экстремистских, радикальных, террористических формах. Поэтому империя в конкретных ситуациях иной раз оказывается предпочтительнее независимости, поскольку обеспечивает стабильность, порядок, развитие, прогресс. Она не допускает кровопролития, сдерживает силы хаоса и анархии, борется с проявлениями экстремизма и т. д.

Из этих тезисов вытекает концепция «либеральной империи» Н. Фергюсона[189] как исторической реконструкции и как современной программы действий. Исследователь акцентирует внимание на позитивных сторонах имперского периода истории человечества и считает, что в будущем этот опыт может быть заимствован и распространен. Человечеству для гармоничного существования необходима «либеральная империя», которая выступит в роли арбитра международных отношений, будет наказывать и контролировать «неправильные режимы» и экспортировать по всему миру ценности демократии и свободы.