История и теория наций и национализма

Империя не исчезает даже после своего распада: мы все равно говорим о странах и народах постсоветского пространства, об историческом наследии австрийской или турецкой империй и т. д. Империй уже нет, но их пространство осталось, и особенности культуры, в том числе политической, истории, социального строя народа во многом продолжают определяться его былой принадлежностью к той или иной империи. Без учета этого культурного наследия невозможно изучать страны и народы.

Поэтому можно говорить о выделении целого направления, для которого «фокус империи» является не только объектом изучения, но научным, методологическим инструментарием. «При этом сам концепт “империи” должен перейти из категории исторического термина, эмпирически фиксирующего ускользнувшую от внимания модерного знания реальность прошлого (многонациональные династические империи), в статус современной аналитической модели, позволяющей осмыслить исторический опыт в эпоху кризиса модерных категорий анализа и политики. Следуя логике Негри, “империя” нужна сегодня не для того, чтобы вновь утвердить ее в роли категории политической практики, но как аналитическая концепция, приспособленная для понимания процессов меняющегося мира, в котором проблема “управления различиями” стала одной из ключевых… “Империя” – это исследовательская ситуация, а не структура, проблема, а не диагноз. “Помыслить как империю” можно любое общество, точно так же как в номинальной “империи” можно обнаружить черты – или целые эпохи – национального. Секрет в том, что – как уже говорилось выше – аналитический инструментарий модерности насквозь “национален” и империю нельзя описать в рамках некой одной модели, при помощи какого-то одного метанарратива. Поэтому “увидеть” империю можно, только осознанно и контекстуализированно совместив разные исследовательские “оптики”… Выявляя избыточность схоластических споров о “подлинной” сути того или иного термина, Новая имперская история предлагает многомерный взгляд на политических, социальных и культурных акторов, на “пространства”, в которых они действуют. При этом учитывается своеобразие воздействия модернизации на евразийском пространстве, где происходило специфическое смешение модерных и домодерных социальных идентичностей. Таким образом, новая имперская история выступает в роли “археологии” знания об империи, понимаемой в духе постструктуралистской фуколдианской парадигмы, подвергающей деконструкции базовые и нормативные идеи социальных наук»[192].

Новая имперская история – научное направление в изучении феномена империй, созданное группой ученых, объединившихся вокруг журнала «Ab Imperio», – И. В. Герасимовым, С. В. Глебовым, А. П. Каплуновским, М. Б. Могильнер, А. М. Семеновым. Организацией, издающей журнал, выступил созданный ими Центр исследований национализма и империи в Казани (Российская Федерация)[193]. Первый номер журнала вышел в июне 2000 г. До 2010 г. были объявлены годовые темы: «Российская империя / СССР: парадоксы модернизации» (2002), «Грани и границы империи» (2003), «Археология памяти империи и нации: конфликтующие версии имперского, национального и регионального прошлого» (2004), «Языки самоописания империи и многонационального государства» (2005), «Антропология языков самоописания империи и нации» (2006), «Imperium знания и власть умолчания» (2007), «Возделывая “имперский сад”» (2008), «Homo Imperii: человек в имперской ситуации множественной темпоральности и гетерогенного пространства» (2009), «Друзья, враги и соседи: придание смысла имперскому политическому, экономическому и социальному порядку» (2010).

Развернутая концепция Новой имперской истории была декларирована в специальном сборнике «Новая имперская история постсоветского пространства» (Казань, 2004) и развита в многочисленных последующих публикациях. Суть подхода – в изучении феномена империи через ее контекстуализацию: «Тонкий, вдумчивый, внимательный к нюансам анализ имперского контекста в результате воссоздает удивительно неожиданный, незнакомый и странный мир. С нашей сегодняшней точки зрения этот мир представляется иррациональным или, по крайней мере, подчиненным некой совершенно иной по типу рациональности. В этих работах империя проявляет себя через скрытые или неявные конфликты (tensions) и “скандал”; она производит “плотское знание” (carnal knowledge) и сама оказывается обретенной или завоеванной парадоксальным образом “по рассеянности” (absent-mindedness)»[194]. Цель представителей данного направления – «критический анализ феномена империи через когнитивный поворот к империи как категории анализа и контекстообразующей системе языков самоописания имперского опыта».