История искусства для развития навыков будущего. Девять уроков от Рафаэля, Пикассо, Врубеля и других великих художников

То, что речь – важный элемент личного бренда, понимал не только Дали. Вспомните хотя бы Адольфа Гитлера, чьи лающие, рычащие выступления были способны наэлектризовать и наполнить ненавистью даже тех, кто ни слова не понимает по-немецки. С развитием технологий роль манеры говорить стремительно росла: голос звезды или журналиста должен узнаваться на радио, телевидении и YouTube, голос спикера должен удерживать внимание аудитории, даже если он выступает десятым на конференции, голос блогера должен быть настолько узнаваемым, чтобы публике, листающей сторис, казалось, что перед ними кто-то близкий и хорошо знакомый.

Речь – это не только посыл, грамотность и интонирование, но и характерные слова, крылатые фразы, которые ваш мозг в случае, когда вы имеете дело с сильным личным брендом, при чтении озвучивает голосом человека, эти слова «присвоившего». Алексей Пивоваров едва ли не в каждом выпуске YouTube-канала «Редакция» говорит, что «все всё понимают», так что эту фразу даже печатают на мерче «Редакции», слова «времени на раскачку нет» вы, возможно, прочли голосом Владимира Путина, «вот такая, понимаешь, загогулина получается» – голосом Бориса Ельцина, а термин logarithmic curve[86] в моей голове произносит исключительно голос Сальвадора Дали.

Что касается кинестетики, у Дали за неё отвечали физиологические образы в картинах и подробности в рассказах, а также поведение. Дали-человек однажды в студенческие годы молча сидел в шумной компании новых друзей, а когда к нему обратились с призывом хоть что-нибудь сказать, вскочил, замялся, выпалил «Я тоже хороший художник!» и сел на место. Божественный Дали – совсем другое дело! Он приходил на телевидение в золотом жилете и бросал на колени элегантной дамы живого муравьеда[87], он дефилировал по Парижу с пятнадцатиметровым багетом на голове, он выкрикивал с трибуны что-то о безупречности форм цветной капусты, он мог выйти на витрину бутика и разбить её вдребезги на глазах у изумлённой толпы, – Дали в «мундире» мог всё, подобно тому, как Эраст Фандорин, вживаясь в роль, переставал заикаться.

✽

Ещё с отроческих лет у меня появилась патологическая уверенность, что я могу всё себе позволить по той единственной причине, что меня зовут Сальвадор Дали. С тех пор я всю жизнь продолжаю вести себя таким манером, и мне это превосходно удаётся.

Сальвадор Дали

[88]

✽

Итак, «мундир» решает две задачи: вхождения в ресурсное состояние и обеспечения мгновенной узнаваемости. Если вы развиваете личный бренд, начните с дизайна «мундира», взяв за основу свои сильные стороны, – в случае Дали это мастерство художника и аномальный тип мышления, который он старательно развивал и называл параноидально-критическим методом. При этом крой «мундира», как и любой вещи, сшитой по индивидуальным меркам, должен не только подчёркивать достоинства, но и скрывать недостатки. Все слабые стороны Дали (такие, как робость) его «мундир» надёжно прятал или, наоборот, намеренно гипертрофировал, делал его изюминками (например, проблемы сексуального характера).